– Родинки ставят в родильном доме специальными чернилами, которые не смываются, – пыталась говорить серьезно Джеки.
– Никогда-никогда? – удивлялась я.
– Никогда! – смеялась она.
– А зачем? – не успокаивалась я.
– Чтобы знать, чья ты сестра! – Джеки показывала на свою родинку.
Она расчесывала перед сном мои волосы щеткой с жестким ворсом, а я следила за каждым ее движением и считала до ста.
– Такие же золотые, как у мамы… – говорила Джеки и смотрела на мое отражение в зеркале.
Я мельком взглядывала на фотографию мамы в деревянной рамке, стоящую на тумбочке возле моей кровати, и гордо поднимала голову…
Похоже, единственное, что нас различало, это цвет волос. Джеки достались от папы угольно-черные, а мне – русые с золотистым оттенком, мамины.
Улыбнувшись своему отражению, я набрала холодной воды в ладони и умыла лицо.
Я вернулась в салон самолета. На моем месте уже сидел маленький мальчик и любовался белоснежными облаками.
– Вы не против? – спросила женщина и положила открытую книгу на колени.
– Конечно нет! Пусть малыш посмотрит… – Я присела рядом с ней и взглянула на завороженного ребенка.
– У папы на мониторе стоит заставка с облаками… – поведал мне малыш и опять отвернулся к иллюминатору.
Я улыбнулась и закрыла глаза…
После рабочего дня Джеки садилась за компьютер. Она не успевала заводить романы в реальной жизни, поэтому ее единственным, к тому же виртуальным другом был молодой человек из Техаса. Они слали друг другу электронные письма с любовным содержанием, жаловались на трудную жизнь, мечтали о светлом будущем. Я в эти моменты наблюдала за ней – Джеки казалась счастливой, и какое-то необъяснимое теплое чувство наполняло и меня. Мне тоже становилось спокойно и хорошо…
– А олени Санты не проваливаются в облаках? – Малыш затряс мою руку, я открыла глаза.
– Нет, у них есть для этого волшебный порошок, такой блестящий… Санта их посыпает, и олени становятся легче, чем облака! – ответила я своему пятилетнему соседу, перепутав Санта-Клауса с Питером Пэном.
Малыш задумался и оставил неграмотную тетю в покое.
Я помню, какой подарок мне преподнес отец на Рождество. Мне тогда было одиннадцать. Рано утром, выбежав из своей комнаты в одной пижаме, я спешила поздравить Джеки с праздником. Вдруг я услышала, что по лестнице, ведущей на второй этаж, где находилась спальня отца, кто-то спускается. Я знала, как это делает отец, – быстро и бесцеремонно шлепая резиновыми подошвами тапок. А этот кто-то спускался осторожно и еле слышно. Через пару секунд передо мной появилась женщина с взлохмаченными волосами и размазанным макияжем. Она была в папиной рубашке, застегнутой на одну пуговицу. Женщина остановилась и, растерянно посмотрев на меня, быстро прикрылась.
– Билл, твоя дочь проснулась! – крикнула она.
Испугавшись, я шмыгнула в комнату Джеки. Я начала отчаянно будить сестру, мне было уже не до Рождества.
– Что случилось? – спросила Джеки.
– У нас в доме какая-то женщина… – прошептала я.
Джеки резко встала с кровати, накинула халат и вышла из комнаты. Я несмело последовала за ней.
В это утро мы завтракали вчетвером. Отец, не поднимая глаз, молчал, женщина принужденно улыбалась, а Джеки недовольно водила вилкой по тарелке.
– Пап, я же тебя просила… – сказала наконец Джеки, нарушив затянувшееся молчание, и посмотрела на отца.
Женщина пронзила взглядом мою сестру и толкнула локтем отца.
– Джеки, Лара! Я долго думал и решил: Ванесса будет жить с нами. Она заменит мать Ларе… – начал отец.
– Ты решил? Заменит мать? – Джеки швырнула вилку на стол. – Зачем ты так поступаешь, отец! Мы даже не поговорили с Ларой! Она же еще маленькая. Ты нарушишь психику ребенку!
Отец посмотрел на меня.
– У меня только одна мама, ее нельзя заменять! – вставила я свое слово.
Ванесса решила заступиться за отца.
– Джеки, почему ты так категорична? Ваш отец тоже должен думать о себе. Это его жизнь! Не будь эгоисткой! – произнесла она.
– Я – эгоистка? Я вкалываю с четырнадцати лет, чтобы прокормить сестру и платить за институт! Я не помню, когда я в последний раз ходила в кино! Экономлю каждый цент! – Джеки встала из-за стола и ушла в свою комнату.
Я глотнула сока. Пожалуй, это было самое противное утро в моей жизни.
Ванессу я стала воспринимать как злобную мачеху из сказок, которые мне читала Джеки перед сном. Мне раздражало в ней все: длинные ноги, которые она мазала маслом, острые ногти, покрытые вызывающим красным лаком, и кривая улыбка, возникавшая в моем присутствии. Она все дни напролет лежала перед телевизором с противной маской на лице и накручивала на рыжие волосы бигуди. Джеки и отца не было дома до вечера, и мне приходилось после школы сидеть во дворе – я не могла находиться рядом с Ванессой!
Порой мне казалось, что она из сатанинской армии. Я даже подкладывала ей крест под подушку и обливала ее одежду святой водой. Джеки над этим смеялась, но не препятствовала моим шалостям.
Однажды Ванесса повела меня в парк на аттракционы. Она даже попыталась взять меня за руку, но я холодно отошла в сторону. Ванесса присела на корточки и посмотрела мне в глаза.
– Ты меня боишься? – спросила она.
– Нет, я хожу в церковь по воскресеньям с сестрой, – ответила я.
Ванесса, видимо, не поняла, что я имела в виду, и опять натянула улыбку. Потом она схватила меня за руку и потащила в парк.
– Глазированное яблоко! – сказала она в стеклянное окошечко. – Ты же любишь яблоки? – обратилась она ко мне.
– Нет, у меня на них аллергия. Я люблю мороженое! – ответила я.
– Нет. Мороженое вредно для горла. Я куплю тебе сладкую вату.
– Но я не хочу сладкую вату! – противилась я.
– Тогда останешься без сладкого! – грубо ответила Ванесса. – Хочешь попрыгать на батуте?
Я удивленно посмотрела на нее.
– Ванесса, я с семи лет не прыгаю на батуте. Я хочу на «Бешеные пляски». Джеки мне разрешает! – Я показала на высокоскоростной аттракцион.
– Ты еще маленькая!
Я поникла и взглянула на батут, на котором кувыркались трехлетние дети.
Ненавижу Ванессу! – думала я.
Ванесса рассчиталась за глазированное яблоко, тяжело вздохнула и выбросила его в урну.
– Я хочу в кафе, к Джеки… – заныла я.
Видимо, Ванесса поняла, что мне никто не заменит Джеки, и в отместку она решила подло подставить мою сестру.
Тем же вечером она устроила страшный скандал. Ванесса якобы потеряла двести долларов. Открыв свой кошелек, она тут же открыла и свою сирену. Джеки вышла из ванной и удивленно на нее взглянула.
– Это ты. Это все ты! Вот придет отец, он тебе устроит! – Ванесса хрипела от ярости.
– Я не понимаю, о чем вы говорите! – спокойным голосом произнесла Джеки и ушла в свою комнату.
Отец вернулся раньше обычного. Он снял пиджак и бросил на стул. Ванесса, не теряя времени, начала наговаривать на Джеки. Отец сначала защищал дочь, но подружке удалось убедить его в своей правоте. Позвав Джеки на кухню, он достал виски и налил себе и Ванессе.
Я пыталась подслушать, о чем идет речь, но Ванесса специально захлопнула дверь. Минут двадцать разговор протекал спокойно, были слышны только резкие выкрики Ванессы. Вскоре из кухни вышла Джеки и сильно хлопнула дверью.
– Я не узнаю тебя, отец! – крикнула она сквозь слезы.
– Я не потерплю воровства в собственном доме! – ответил резко отец.
– Ты веришь ей больше, чем мне! Я твоя родная дочь… Ты еще не забыл об этом? – Джеки села на край дивана. – Я так устала!
Я смотрела на сестру, и слезы катились по моим щекам. Я чувствовала, что сегодня произойдет что-то ужасное…