Таким образом, выходило, что дома я была Мейси, у которой «все в порядке», которая гладила одежду и решала тест за тестом, но по вечерам я становилась той Мейси, что возвращалась из ресторана счастливая, растрепанная и непременно с каким-нибудь пятном на блузке. Я как будто стала Золушкой наоборот: днем я была аккуратной принцессой, а по вечерам отпускала всякую утонченность и позволяла себе веселиться с новыми друзьями, но лишь до полуночи – тогда я снова превращалась в принцессу с обязательным набором правил.
Катастрофа с ветчиной, как и все прочие, была успешно преодолена: Уэс побежал в элитный продуктовый магазин, где Делию уже знали и делали ей скидку, а мы с Кристи подавали остальные закуски, отвечая на все вопросы о специальном блюде улыбками и хлопаньем ресниц. Когда вынесли ветчину (сорок пять минут спустя), гости были вполне довольны и разошлись по домам вполне счастливые.
В десять тридцать я, наконец, припарковалась у нашего дома в свете огней из соседских окон, увидела нашу калитку, подъездную дорожку, наш почтовый ящик и… кое-что необычное. Папин пикап.
Я выпрямилась на сиденье, разглядывая машину. Это был именно папин автомобиль, никаких сомнений. Я узнала бы его где угодно. Вот слегка поржавевший бампер, а вот наклейка на заднем стекле, гласящая «Ешь… Спи… Рыбачь», вот и хромированная вмятина на одной дверце, появившаяся после того, как папа нечаянно задел ее коробкой с инструментами.
Выйдя из машины, я подошла к пикапу, провела пальцем по боковому зеркалу заднего вида. Я не удивилась бы, если бы пикап просто растворился в воздухе от моего прикосновения, но он остался на своем месте, а в ушах я услышала стук сердца. Я открыла дверь со стороны водителя и села за руль, вдохнув знакомую смесь запаха сигаретного дыма, старых кожаных сидений и соленого морского воздуха, которая, казалось, никогда не покидала этот салон. Я любила этот пикап. Он был тем местом, где мы с папой проводили много времени вдвоем, больше, чем где-либо еще. Я сидела на пассажирском сиденье, закинув ногу на приборную панель, а он вел машину, положив локоть на открытое окно и время от времени переключая радио. Мы выезжали на пикапе из дома каждое субботнее утро, покупали печенье и катались по округе, возвращаясь домой затемно – я уже сворачивалась клубочком на своем сиденье и с трудом держала глаза открытыми. Кондиционер никогда не работал на моей памяти, и жара начинала давить на вас уже через первые тридцать минут, но все это было неважно. Как и в домике на пляже, в этом старом пикапе была своя особенная магия, в нем чувствовался папин дух. А теперь он вернулся к нам. Вернулся ко мне.
Я выскользнула наружу, аккуратно закрыв за собой дверцу, и поднялась по ступенькам к дому. Дверь не была заперта, я привычно скинула обувь, как делала всегда, и почувствовала кое-что непривычное под босыми ногами: песок.
- Привет? – неуверенно поздоровалась я. Мой голос взлетел к потолку и отразился от него, никем не услышанный. Мама, должно быть, все еще в офисе – она там с пяти вечера, так она сказала, оставляя сообщение на моем автоответчике. Но если ее здесь нет, то это значит, что папин пикап материализовался перед нашим домом из ниоткуда, или же этому есть еще какое-то объяснение. Я прошла к лестнице и увидела еще одну необычную вещь. Дверь в мою комнату, которую я обычно закрывала, чтобы внутри было прохладнее или, наоборот, теплее, была открыта. Не зная, что и подумать, я медленно стала подниматься наверх. Как много раз я закрывала глаза, мечтая о том, чтобы папа вернулся, снова зашел ко мне, и мы бы смеялись над тем, что все это было просто недопониманием, а он так ловко всех одурачил.
В комнате, на первый взгляд, все было так же, как я и оставила, уходя: компьютер, закрытая дверца шкафа, окно, книга с тестами на столе, выставленная в ряд обувь на полочке. Все так, как и должно быть. Но, взглянув на кровать, я увидела темную голову, покоящуюся на моей подушке.
Разумеется, папа не вернулся. А вот Кэролайн – вернулась.
Сестра остановилась у нас, чтобы проведать, как мы живем, но уже одним своим появлением подняла настоящее волнение.
- Кэролайн, - говорила мама вежливым голосом, который вот-вот готов был потерять все свои вежливые нотки. – Я не собираюсь это обсуждать. Сейчас не время и не место для этого.
- Может быть, и не место, - согласилась Кэролайн, - но, время, определенно, подходящее.
Это было утро понедельника, и мы втроем сидели в кафе «Bella Luna», что находилось неподалеку от библиотеки. Впервые за все время я не обедала в одиночестве – мама с сестрой сегодня разделяли со мной эту участь. Но я уже начинала задумываться, что, наверное, обедать одной было не так уж и плохо, потому что стало ясно, что у Кэролайн на повестке дня было что-то очень важное.
- Я просто думаю, - сказала она, глядя, как мимо проходит официантка, - что это не то, чего бы хотел папа. Он любил этот дом. А теперь домик разрушается, и тебе, - она указала вилкой на маму, - стоило бы видеть песок, засыпавший крыльцо, и потрескавшуюся краску на стенах. Это ужасно. Ты вообще была там хоть раз с тех пор, как он умер?
Я наблюдала за маминым лицом, когда Кэролайн сказала это, но ничего в его выражении не изменилось. Все было так же, как и всегда, когда кто-то упоминал папу: каменная маска. Мы с мамой предпочитали фокусироваться на будущем, а прошлое… Ну, что же, оно все-таки прошло. Но моя сестра смотрела на вещи иначе. С той минуты, как она появилась (приехала на пикапе, потому что ее Лексус не желал заводиться, и пришлось оставить его на пляже), Кэролайн стала живым напоминанием о папе.
- Дом на пляже – меньшая из моих тревог сейчас, Кэролайн, - твердо сказала мама, тоже глядя вслед официантке. Мы ждали нашу еду уже добрых двадцать минут. – Я начинаю новый строительный проект, мы занимаемся зонированием, и это невероятно сложно…
- Я в курсе, - перебила Кэролайн. – И я понимаю, что это будет трудно для вас обеих.
- Сомневаюсь, что ты понимаешь, - мама взяла стакан с водой, но не стала подносить его ко рту. – Но, надеюсь, ты знаешь, что это не то, о чем я хотела бы говорить сейчас.
Сестра выпрямилась на стуле, крутя на пальце обручальное кольцо.
- Мама, - наконец, произнесла она, - я не пытаюсь тебя расстроить. Я просто говорю, что прошло уже полтора года… Может быть, пора двигаться дальше? Папа хотел бы, чтобы ты была счастливее, чем сейчас, я знаю!
- Я думала, мы говорим о доме, - поджала губы мама.
- Да. Но и о жизни в целом. Ты не можешь прятаться за работой вечно, понимаешь? В смысле, когда вы с Мейси в последний раз ездили отдыхать вместе или хотя бы просто делали что-то вдвоем?
- Я была на юге несколько недель назад.
- По работе, - парировала Кэролайн. – А еще ты работаешь допоздна, встаешь рано по утрам и не думаешь ни о чем, кроме бизнеса. Мейси никуда не ходит с друзьями и проводит время дома за учебой, но ведь ей не всегда будет семнадцать и…
- Со мной все нормально, - подала голос я. Сестра скептически взглянула на меня.
- Да, конечно. Но я беспокоюсь за тебя. Ты очень многое упускаешь, занимаясь тем, на что можно будет потратить время и позже.
- Не все хотят уходить в отрыв, как ты, Кэролайн, - заметила мама. – Мейси сфокусирована на учебе, ее оценки великолепны. У нее замечательный парень. А то, что она не пьет пиво, никак не может означать, что она не живет полной жизнью.
- Я этого и не говорила. Просто я считаю, что она чересчур серьезно относится ко всему для своего возраста.
- Со мной все в порядке! – громче повторила я. Они обе посмотрели на меня. – Честное слово.
- Я говорю лишь о том, что вам обеим стоило бы немного отдохнуть от своих ответственностей и забот. И именно поэтому я считаю, что мы должны привести дом на пляже в порядок и поехать туда на отдых в августе. Уолли работает все лето, его постоянно нет дома, так что я полностью могу погрузиться в этот проект. А потом, когда работа будет закончена, мы приедем туда вместе, как раньше. Это будет замечательным финалом для лета!