- Ничто не может иметь два противоположных качества. Это невозможно.
- Нет, - Кристи пожала мою руку, - это невозможно, только если мы так думаем. Когда я была в больнице после той аварии, они все считали, что я умру. Мне, действительно, было очень плохо.
- Ага, - согласилась Моника, глядя на сестру.
- Тогда, - Кристи кивнула ей, - жизнь казалась очень короткой. Но теперь, когда мне лучше, она кажется такой длинной, что границы пути увидеть невозможно. Все зависит от того, как ты смотришь на это, Мейси. И с вечностью то же самое – для кого-то это двадцать минут, а для кого-то – сотни лет. Ты никогда не узнаешь этого наверняка, поэтому лучше не упускать моменты, когда можно жить.
- Ммм-хмм, - кивнула Моника, зажигая новую сигарету.
- Тебе просто нужно решить, - Кристи положила голову мне на плечо, - какой ты хочешь, чтобы была твоя жизнь. Если твоя вечность, твое «навсегда», закончатся завтра – как бы ты хотела провести этот день?
Ответ на этот вопрос казался мне выбором, который я уже сделала. Последние полтора года я провела с Джейсоном, подстраивая свою жизнь под его и делая то, что должна была делать, чтобы не потерять местечко в идеальном мире, но на самом деле все это было иллюзией.
- Правда в том, Мейси, что ничто не гарантированно. Ты можешь быть, кем угодно, кем захочешь, - она внимательно вгляделась в мое лицо, чтобы убедиться, что я понимаю, о чем она. Я понимала. – Поэтому не нужно бояться. Просто живи.
Это было хорошим советом, но я не очень понимала, как после всего, что случилось, можно просто жить и не бояться опасностей, подстерегающих на каждом шагу. Особенно, если ты только что решила изменить всю жизнь.
- Это одно и то же, - сказала я, наконец.
- Что именно?
- Бояться и жить.
- Нет, - Кристи медленно покачала головой, и было видно, что она тщательно подбирает слова. – Мейси, поверь мне, это не так.
«Это не так» - мысленно повторила я себе, и позже, думая об этом моменте, понимала, что все изменилось именно тогда, когда я произнесла эти слова. Пусть не вслух, но я как будто загадала желание: мне хотелось быть другой, стать настоящей однажды.
Когда Кристи и Моника снова направились к столу с напитками, я осталась сидеть на скамейке с остатком пива в стакане и размышлениями о том, что сказала мне Кристи. Как разумно бы мне это ни казалось, одновременно с тем ее слова виделись мне чем-то нереальным, невозможным.
Подняв голову, я увидела, что ко мне направляется Уэс. В руках он нес целый букет из металлических стержней, наверное, тех самых, о которых он договаривался. Не двигаясь, я смотрела на него, его медленную уверенную походку, и думала о том, что вдруг он идет сюда не только оставить стержни в машине, но еще и увидеться со мной. Эти ощущения ни капли не напоминали те, что были, когда я видела Джейсона, тогда я ни о чем не спрашивала себя и не гадала. С ним я всегда была уверена, с ним всегда было стабильно. Уэс был полной противоположностью. Один взгляд в его сторону – и я уже не знала, что буду делать в следующую секунду.
- Привет, - махнул рукой он, подходя ближе, и я улыбнулась слегка удивленной улыбкой, как бы говоря: «О, а я тебя не заметила». Вроде бы это сработало, но лишь до тех пор, пока он не опустился рядом, и я не потеряла весь контроль над ситуацией. Стержни Уэс положил возле себя и повернулся ко мне.
- И где все?
- Ушли за напитками, - я кивнула в сторону стола.
- А. Понятно.
К слову о вечности: следующие несколько минут молчания рядом с ним показались для меня именно бесконечными – и даже больше этого. Я представила часы в школьно классе, вспомнив, как я мечтала о том, чтобы стрелка скорее перепрыгнула с одного деления на другое. Сейчас мне этого совсем не хотелось. «Скажи что-нибудь» - пронеслось в моем мозгу, когда я украдкой взглянула на Уэса. Он не заметил этого, сидел, оперевшись на руки и глядя на толпу перед нами. На предплечье у него была видна татуировка. «Живи» - сказала мне Кристи, и ее голос вдруг снова зазвучал у меня в ушах. Хорошо. Постараюсь.
- Так, хм, что это? – спросила я, выдавливая слова, а секундой позже поняла, что смотрю не на его руку, а на его лицо, так что вопрос может относится к чему угодно. Уэс удивленно приподнял бровь, и я поспешно добавила, покраснев (господи, помоги мне!): - Твоя татуировка, в смысле. Я просто не видела ее целиком.
Ого, целое предложение. Неплохо для начала. Уэс закатал рукав футболки, и я увидела буквы в романском стиле, складывающиеся в слово «В-О-Д-А».
- Такой уж дизайн, - усмехнулся он, возвращая рукав на место. – Ты, наверное, заметила ее в первый вечер, да?
Я кивнула, все еще не сводя глаз с той части рисунка, которая не была скрыта под рукавом. Кроме букв здесь было еще и изображение – сердце в ладони. Не совсем такое, как было на скульптуре, но похожее: раскрытая кисть руки, красное сердце в ней, внутри него другое – поменьше.
- Точно, - как и в первый раз, увидев эту картину, я не могла избавиться от ощущения, что вижу что-то очень знакомое. – Она что-то значит?
- Вроде того, - Уэс тоже посмотрел на свою руку. – Моя мама рисовала мне такую картинку, когда я был маленьким.
- Правда?
- Да. Она рассказала мне историю о руке и сердце, о том, как они связаны, - он пробежал пальцами по татуировке. – Чувства и действия всегда взаимосвязаны, одно не может существовать без другого. Это из убеждений хиппи. Моей маме они нравились, - он снова опустил взгляд на татуировку. – После ее смерти я тоже начал размышлять об этом, так появилась татуировка и скульптуры. Они не особенно похожи между собой, но идея одна и та же.
- Серия работ, - подсказала я.
- Пожалуй, что так. По большей части я просто стараюсь сделать их красивыми, значение не так уж важно тем, кто ставит их у себя в саду или еще где-то.
Я посмотрела на поляну. Светловолосая голова Кристи мелькала тут и там.
- Это, должно быть, сложно.
- Что?
- Сделать их красиво.
Он сейчас подумает, что я дурочка. Надо держать рот на замке! Но Уэс лишь взял один из стержней и повертел его в руках.
- Иногда бывает сложно, - согласился он. Кристи снова стояла у стола, говоря что-то Монике и смеясь, откинув голову.
- Мне жаль, что так получилось с твоей мамой, - сказала я, даже не подумав о том, зачем я это говорю или что он может подумать, услышав от меня такие слова. Это просто вырвалось.
- Мне жаль твоего отца, - ответил он тихо. Мы оба смотрели прямо перед собой. – Я помню его по «Бегунам Лейквью», я занимался там, когда был ребенком. Он был замечательным человеком.
В горле что-то сжалось, дыхание перехватило. Я никогда не привыкну к самой мысли о том, что кто-то может… уйти. Просто уйти. Каждый раз воспоминание об этом бьет с той же силой, что и прежде.
- Итак, - внезапно спросил Уэс, - почему ты перестала?
- Перестала – что?
- Бегать.
Я опустила взгляд в пустую чашку.
- Не знаю, - сказала я ей, и тот зимний день снова встал у меня перед глазами. Кристи на поляне разговаривала с высоким светловолосым парнем, который что-то рассказывал ей, а она незаметно пыталась отойти назад.
- И как быстро ты бегала?
- Не так уж и быстро.
- Хочешь сказать, ты не умела… летать? – улыбнулся он. Дура Рейчел, подумала я.
- Нет, - щеки залила краска. – летать я не умела.
- Какой твой лучший результат на милю?
- А что?
- Просто интересно, - он повертел стержень снова. – В смысле, я тоже бегаю, так что это любопытство.
- Я уже не помню, - откликнулась я.
- Да ладно, - не поверил он. – Скажи!
- Ладно, ладно. Лучший результат – пять минут, пять секунд.
Уэс лишь захлопал глазами.
- О, - выдал он, наконец.
- Что? А твой какой?
Он закашлялся и отвернулся.
- Не бери в голову.
- Ага, конечно. Это нечестно! – возмутилась я.
- Ну, это больше пяти минут пяти секунд, - нехотя сказал он. – Остановимся на этом.
- Это было несколько лет назад, - пожала плечами я. – Сейчас я вряд ли смогла бы пробежать хотя бы полмили за это время.