- Если бы ты могла изменить в себе что-нибудь, что бы это было? – спросил Уэс.
- Как насчет всего, что произошло в промежутке между сборами Берта и настоящим моментом? – предложила я. Уэс покачал головой.
- Да нет же, все не так плохо, - сказал он.
- В тебя никакой футболист не вцепился, - напомнила я, вытягивая ноги перед собой. Уехав с вечеринки, мы заехали на заправку, где купили воду и немного аспирина, а затем Уэс отвез меня домой, игнорируя все мои протесты и клятвенно обещая привезти мою машину на следующее же утро. Я думала, что он немедленно высадит меня у моего дома, но вместо этого мы продолжали сидеть в машине и болтать, глядя на пролетающих за окном стрекоз. Мы играли в «Правду», но ни слова правды не говорилось о том, почему я взяла его за руку. На улице было так жарко, а перед моими глазами все еще слегка плыло, и я начинала думать, что выдумала все произошедшее, но затем я вспоминала Монику и понимала, что это все же случилось. Вспомнился мне и Джейсон и его нелюбовь к физическому контакту. Дотронуться до его руки было сродни случайному происшествию, можно было загадывать желание, чтобы это вообще случилось. А с Уэсом все было так естественно…
- Я бы перестала бояться, - сказала я, наконец. Уэс повернулся ко мне. – Если бы я могла изменить в себе что-нибудь, я бы изменила именно это. Страх. Он бы ушел.
- Страх, - повторил Уэс. Как обычно, он принимал мой ответ, не судил меня, это было видно по его лицу и слышно по голосу. И снова он предоставлял мне шанс сказать больше. – Страх… чего?
- Делать вещи, которые не запланированы. Выходить из своих рамок, не переживать о правилах. Если бы я была более импульсивной, многих проблем, наверное, не было бы.
- Например?
Я сделала глоток воды и поставила бутылку на колени.
- Например, моя мама. Я хочу сказать ей очень многое, но не знаю, как она отреагирует. Поэтому я молчу.
- А что ты хотела бы ей сказать? – поинтересовался Уэс. Я провела пальцем по приборной панели.
- Дело даже не в том, что я хочу сказать, а в том, что я хочу сделать, - я остановилась, покачав головой. – Ладно, забудь, давай дальше.
- Так ты пропускаешь?
- Я же ответила на вопрос! – возмутилась я. Уэс хитро улыбнулся.
- На первую его половину.
- Что еще за составные вопросы? Таких нет!
- А теперь есть.
- Нельзя так делать, - буркнула я. Когда мы только начали, единственным правилом было то, что ты обязан говорить правду, но с тех пор изменилось очень многое. Мы несколько раз спорили насчет правильности задаваемых вопросов, насчет вопросов с двойным дном и прочего. Со временем это тоже стало частью игры. Иногда играть по правилам сложно, и тебе не остается другого выбора, кроме как придумывать свои собственные прямо на ходу.
- Ну же, просто скажи, - улыбнулся он, накрывая мою руку своей. Я громко вздохнула.
- Ла-адно. Я просто… Ну, знаешь, если бы я могла, то подошла бы к маме и сказала ей о том, как скучаю по папе. О том, как беспокоюсь за нее. Не знаю, что еще. Наверное, это звучит глупо, но я бы хотела, чтобы она хотя бы один раз точно знала, как себя чувствую. И я не хочу думать о том, что произойдет, когда я это ей скажу.
Волна смущение снова накрыла меня, как часто случалось, когда я отвечала на вопросы Уэса, и я была рада этой вечерней полутьме, в которой Уэс никак не мог бы увидеть мое залившееся краской лицо. Я все-таки рассказывала слишком много парню, которого знала всего лишь полтора месяца.
- Это не глупо, - ответил он. – Совершенно нет.
Я сглотнула.
- Я знаю. Просто говорить об эмоциях сложно для нее. Для нас. Поэтому мы этого не делаем. Так лучше.
Его взгляд прожигал меня насквозь.
- Ты, правда, думаешь, что она так считает?
- Я не знаю, что она считает, потому что мы не обсуждаем это. Мы вообще ничего не обсуждаем. В этом-то и проблема, - я убрала прядь волос за ухо. – Но, как бы то ни было, это моя проблема. Я вообще мало, с кем обсуждаю все, что творится у меня в голове. Вряд ли меня правильно поймут.
- А сейчас? – улыбнулся он. – Разве сейчас мы не разговариваем об этом?
- Мы играем в «Правду»,- отозвалась я. – Это другое.
Уэс провел рукой по волосам.
- Ну не знаю, не знаю. Та история о хануке была противной…
- Ради бога, прошу тебя! – простонала я.
- …но все остальное – достаточно серьезно, и ты рассказала мне уже очень многое. И, знаешь, каким бы тяжелым, сложным или запутанным…
- Уэс.
- …оно ни было, здесь нет ничего такого, что я не мог бы понять, - закончил он, повысив голос. Я бросила взгляд в его сторону – он смотрел на меня, выражение на его лице было серьезным. – Так что запомни: нет ничего такого, что не могли бы понять и другие. И поэтому все не так плохо.
- Возможно. Или это просто ты необыкновенный.
Я произнесла это – и в первый момент мне показалось, что это сказал кто-то другой, но затем я поняла, что только что слышала собственный голос. О боже. Это тоже была одна из тех вещей, о которых ты не думаешь, они просто происходят.
В машине было очень жарко, температура словно подскочила на двадцать градусов, снаружи летали стрекозы, а Уэс был так близко мне, его колено почти касалось моего – их разделял какой-то дюйм. Мне вспомнилось, как его рука накрыла мою, какими теплыми были его пальцы, и на одну крохотную, безумную секунду я подумала, что все может измениться, вот прямо сейчас. Ах, если бы я только могла позволить этому случиться! Будь он другим парнем, будь я другой девушкой, находись мы в другой вселенной – я поцеловала бы его, и ничто в целом мире не остановило бы меня.
- Ладно, - проговорила я чересчур быстро, - моя очередь.
Уэс заморгал, словно забыл о том, что мы играли. Должно быть, он тоже это почувствовал.
- Да, - кивнул он, наконец, - точно. Вперед.
Я вдохнула.
- Если бы ты мог сделать все, что угодно, что бы ты сделал?
Уэс задумался. Я понятия не имела, что он сейчас ответит, но вообще-то у меня никогда не получалось угадать. Может быть, он скажет, что снова встретится с мамой или устроит мир во всем мире, а может, станет знаменитым. Я не знала, чего ожидать, но даже при этом его ответ удивил меня.
- Я пропускаю.
На мгновение я была уверена, что услышала неправильно.
- Что?
Он прокашлялся.
- Я сказал, что пропускаю.
- Но почему?
- Потому что.
- Потому что – что? – я все еще не верила своим ушам.
- Потому что я пропускаю, - терпеливо повторил он.
- Но ты же знаешь, что это значит?
- Да, ты отвечаешь на любой вопрос, который я задаю. И, если ты не пропускаешь ход, ты выигрываешь.
- Именно, – я выпрямилась. – Ну ладно. Давай.
Уэс тоже сделал глубокий вдох, и я напряглась в ожидании вопроса. Но, опять-таки, соперник удивил меня.
- Нет.
- Нет?! – мои брови взлетели к волосам. – В каком смысле?
- В прямом, - медленно пояснил Уэс. – Нет – значит не прямо сейчас. Для вопроса такой важности нужно время, знаешь ли, - теперь он указывал на меня пальцем, весело улыбаясь. Поверить не могу!
- Да? И кто же это сказал?
- Правила, - скрестил он руки на груди.
- Мы уже многое переделали в правилах, - сказала я, - но такого там точно не было.
- Но это же разумно, - приподнял бровь Уэс. Мне пришлось сдаться. Он был прав.
- Хорошо, - я подняла ладони вверх, - но учти, ты не можешь тянуть целую вечность.
- Не волнуйся, мне нужно гораздо меньше.
- Насколько меньше?
- Определенно не вечность.
Я продолжала вопросительно смотреть на него, и он хмыкнул.
- Может, неделя. Вот насчет этого ты не можешь обвинить меня в нарушении правил, ведь ты сможешь подготовиться к вопросу, если будешь знать точное время!
Я сомневалась в этом, но спорить не стала. Неделя - так неделя. Хорошо, что не вечность, и на том спасибо.
Мы сидели в машине, глядя за окно, как вдруг в зеркале заднего вида отразились фары. Мимо нас проехала машина, остановилась, из нее кто-то вышел, и я увидела маму. Она была с телефоном в руках (конечно же), что-то говорила и, похоже, едва замечала все вокруг. Но, поднявшись по ступенькам к дому и зажав телефон между ухом и плечом, она бросила быстрый взгляд в нашу сторону.