— В принципе и не такие вопросы решались. Но поработать придется много.
— Я тоже так думаю. Но разве это может испугать?
Мы посмотрели друг на друга.
— Лично меня — нет, — сказал я.
— Я не сомневался в вашем ответе. Но меня волнует сейчас больше другое, насколько вы сможете проникнуть той идей, которой мы тут все служим. Ведь вы любите самостоятельность, а не вам мне объяснять, что у нас тут доминирует над всем командный принцип. Мы все в одной связке, работаем на одну цель, на одного человека. Хотя на самом деле работаем на страну, хотя не все с этим согласны. Я не спрашиваю, входите ли вы в число согласных, я знаю вашу биографию, вы по натуре фрондер. Иначе бы не ушли из органов, где ваша карьера складывалась вполне удачно. Но ваше прошлое — это всего лишь прошлое, а мы работаем ради будущего. Вопрос в том, хотите ли вы войти в наш состав?
— Как человек деловой, то первый мой вопрос: на каких условиях?
— По большому счету условие одно: вы с нами или против нас.
Мне показалось, что в глазах Сурикова заискрилась издевка. Я покачал головой.
— Но разве это не зависит от обстоятельств?
— Нет, не зависит, все, наоборот, от этого обстоятельства зависят все остальные условия. — Суриков внезапно улыбнулся. — Не думайте, что я пытаюсь вас запугать, но есть вещи, с которых надо определиться с самого начала. Мне ли вам говорить, какая жестокая штука политика. Чтобы победить, всегда надо четко знать, на кого можно опираться, а на кого — нет. Это тот расклад, с которого начинается любая политическая партия.
— Я понимаю. Разумеется, мы на стороне президента. Нас тоже крайне тревожит ситуация в стране. А потому любые усилия по ее стабилизации нами поддерживаются.
— Вы весьма осторожны в своих высказываниях, Станислав Всеволодович, — в укором проговорил Суриков.
Я понял, что совершил оплошность, он ожидал от меня более горячей поддержки. Придется, ее продемонстрировать.
— Вы меня не совсем точно поняли, у меня нет никаких сомнений в правильности генерального курса. Бессмысленно надеется на что-то путное без консолидации общества. И со своей стороны наш центр готов внести в решение этой задачи свой посильный вклад.
— Вы быстро все понимаете, мне это нравится, — снисходительно похвалили меня Суриков. — Вы действительно готовы с нами идти в одном строю?
— Всегда готовы! — Я даже подумал, не отсалютовать ли по-пионерски.
Он в очередной раз засмеялся.
— В таком случае, что вы скажите о движение «Спасение Отчизны»?
Я невольно проглотил слюну. Этого я не ожидал. Я надеялся на что-нибудь более приличное. Это же экстремисты и демагоги.
Кажется, Суриков уловил мое замешательство.
— Да, вы правы, — ответил он на мой не высказанный вопрос, — публика не самая приятная. Но мы не можем упускать их из-под нашего влияния, они имеют определенную общественную поддержку. И с нашей стороны было бы большой ошибкой, если они выйдут из-под нашего контроля. Гораздо лучше их держать под присмотром. Тем более, они готовы войти в наш блок. Предстоя выбора в К-ом крае, а это движение пользуется там по всем опросам наибольшей популярностью. Вот и помогите им стать более цивилизованными, придайте им более благопристойный вид. — Суриков засмеялся. — Это задача для суперпрофессионалов. Докажите, что вы и есть таковые. Учитывая ваши достижения, мы хотим поручить вам обработку самого трудного участка. Но и цена вопроса повышенная.
— Я должен подумать, посоветоваться с коллективом. Ведь я работаю не один.
— Посоветуйтесь, но только так, чтобы наш с вами разговор не вышел из этих стен.
— Я понимаю. Сколько у меня времени?
— Один день. И то я вам его даю из расположения к вам. Раз был познакомиться.
— Я тоже рад.
Суриков наклонил голову, давая понять, что мое время вышло и мне пора покидать этот просторный кабинет.
Глава 5
Я созвал совещание и коротко описал ситуацию. Реакция моих заместителей была точно такой, какой я ее и представлял. Сабов, не взяв даже минуту на размышления, уверенно произнес:
— О чем тут думать, надо соглашаться. Это для нас исторический шанс войти в большую политику. Второго нам уж точно не дадут, отказа эти ребята из администрации и не прощают. У них правило самое простое: либо с нами, либо против нас. А тех кто против, они уничтожают.
В словах Сабова был свой резон, если мы откажемся, то новый шанс появится у нас не скоро, если вообще появится. Я взглянул на Окулова и по выражению его лица понял, что он разделяет эти опасения. Но одновременно я заметил и другое, его, как и меня, донимали сомнения.
— Что ты скажешь? — спросил я его.
— У меня есть опасения.
— Опасения чего? — попросил я его уточнить.
— Пока только опасения, без всякой конкретики.
Я кивнул головой. Я понимал, что он имеет в виду. Когда мы работали в аналитическом отделе в ФСБ, то нередко свой анализ ситуации часто начинали именно с этого. У нас не было каких-либо фактов, но сама обстановка была такова, что должна была нести внутри себя тревожные элементы. И задача состояла именно в том, чтобы выявить, в чем они могут состоять. Нередко это требовало больших усилий и длительного периода, но в своих первоначальных предположениях мы ошибались крайне редко. За что нас, кстати, и ценило руководство. Но сейчас руководством являлся я, и, следовательно, я должен был оценить складывающееся положение. И принять решение. Желательно единственно правильное.
— Я согласен с тобой, — сказал я, — есть моменты, которые вызывают тревогу. Но являются ли они причинами для отказа?
— Я понимаю, вам не нравится эти «спасители», — вмешался Сабов. — Но они никому не нравятся. Но было бы глупо из-за этого отвергать предложение. Если не мы, с ними будет работать другая фирма. И в целом ничего не изменится. За исключение нас, мы потеряем выгодный заказ, а с ним может быть и все остальное, что еще можно потерять.
— Ты считаешь нас глупцами? — поинтересовался я.
Сабов осекся.
— Вовсе нет, но глупости могут натворить и умные люди.
— Вот это верно, — согласился я. — И еще какие. Вот только я не знаю пока, что в данном случае есть большая глупость: согласиться или отказаться?
— А, по-моему, все предельно ясно, — проговорил Сабов. — Черт с этими «спасателями». Мы должны выполнить эту работу ради нашего будущего. Если мы добьемся успеха, у нас будет возможность выбора. Не так, как сейчас, когда надо брать, что дают. И тогда уже не будем связываться со всяким сбродом.
Этому парню не откажешь в логике, отметил я. Но логика это еще не все. Есть то, что находится за ней, выше ее. А это как раз и важней.
— Если мы приме этот заказ, то должны вести себя очень осторожно, — заметил Окулов. — Не поддерживать никакие их авантюры.
— Именно в этом и должна быть наша роль, — горячо проговорил Сабов. — Неужели не понятно, чего хотят от нас?
— И чего же? — спросил я.
— Чтобы мы помогли бы им пройти к власти в этом благословенном крае вполне цивилизованно, без помощи эксцессов, приучить этих ребят к более цивилизованным способам работы.
— Не уверен, что дело обстоит именно так, — заметил я. — Они решили отдать там власть им, а все остальное — это не более чем камуфляж.
— Я так не думаю, — возразил Сабов. — Наш президент сильно заботится об имидже.
Честно говоря, такой уверенности я не испытывал. Имидж, конечно, это замечательно, но власть лучше.
— Надо подумать, — сказал я, — у нас есть время до завтрашнего утра. Завтра соберемся и окончательно все решим.
Я увидел, что такой мой вердикт оставил недовольным Сабова, он явно желал, чтобы мы приняли бы решение незамедлительно. Но Леонид кивнул головой, он был согласен с моим решением.
Больше дел в офисе у меня не было, и я уехал. Когда меня одолевали сомнения, у меня возникало желание побыть в одиночестве. Не то, чтобы это помогало их побороть, но ускоряло принятие решение, так как не действовали отвлекающие факторы. Кроме того, надо было решить одно важное личное дело.