— Что она тебе сказала? — повторил Рено несколько раз, прежде чем Эмиль смог ответить.
Они вдвоем сидели на диване в гостиной. Эмиль не смог ответить сразу, потому что не хотел упоминать о ребенке. Не хотел признаваться Рено, что воспринял это легкомысленно, что сам все испортил, проигнорировав Лору и ее запросы, что очнулся, когда было слишком поздно, когда он почувствовал, что теряет ее. Он не хотел признавать себя последним хамом.
— Я не понимаю… Вам было хорошо вместе…
Рено пытался подобрать безобидные слова. Эмиль пытался выстроить фразу.
— Она сказала, что… что мы больше не на одной волне.
Рено нахмурил брови.
— Не на волне?
— Да.
— Она почувствовала, что вы не совпадаете?
— Наверно. Она еще сказала что-то о том, что я не развивался все эти годы.
Повисло молчание. У Рено был сокрушенный вид. Он, казалось, задумался, искал слова. Он заговорил медленно, как будто обращался к совсем маленькому ребенку:
— Это… Это ужасно, но… Бывает, знаешь ли… Вы познакомились молодыми. Вы были всего лишь студентами…
— Как вы с Летисией…
Рено как будто не услышал последней фразы.
— Часто в паре развиваются по-разному, познакомившись совсем молодыми.
Эмиль настаивал:
— Вы с Летисией тоже познакомились молодыми… но она по-прежнему с тобой. Вы счастливы.
Рено отозвался грустно:
— Это другое дело…
Эмиль занервничал:
— Почему это другое дело?
— Это…
Рено, кажется, битый час обдумывал следующую фразу.
— Летисия… как бы это сказать… ее легче удовлетворить… в том смысле, что… ей не надо многого, чтобы быть счастливой. Стабильности и простоты ей достаточно.
Эмиль нахмурился.
— Не понимаю.
— Лора — она всегда была такой. У нее огневой темперамент. Ей не сидится на месте, она импульсивна. Ей все время надо больше, ей нужны перемены, новизна.
— И?..
— И она не удовлетворилась бы спокойными и уравновешенными отношениями, как Летисия.
Разговор вышел мучительный. Эмиль делал все возможное, чтобы держать себя в руках, не выказывать слабости. Рено был так же подавлен, как он.
— Что ты хочешь сказать? Что я никогда не смог бы ее удовлетворить?
— Нет… Дело не в тебе, старина. Я уверен, что ты был безупречен. Я думаю, что… ты или кто-то другой… этой девушке быстро все прискучивает, она не выносит стабильности…
Снова повисло тяжелое молчание. Эмиль заговорил с дрожью в голосе, Рено притворился, что этого не заметил:
— Какое-то время ей нравился покой, наша тихая жизнь в квартире. Ее это устраивало.
— Да… какое-то время.
Они уставились в телевизор, который тихонько работал фоном. Шла реклама ветчины.
— Ты думаешь, что это было неизбежно? Что она бы все равно рано или поздно сорвалась и ушла?
— Не знаю…
Рено повернулся к нему с искренним восхищением во взгляде.
— Я никогда не смог бы встречаться с такой девушкой. Летисия, она… Мне с ней спокойно. А таких девушек, как Лора, я боюсь. Я никогда не чувствовал бы себя на высоте.
Эмиль сглотнул.
— Да…
Больше он ничего не смог ответить.
Уже видны развалины. Жоанна почти бежит. Она сбрасывает рюкзак у камней и наклоняется вперед, упираясь руками в колени, переводит дыхание.
Он думал, они никогда не дойдут. Впереди тихонько садится солнце. Стемнеет не раньше чем через час, но небо уже расцветилось оранжевыми и розовыми бликами. Старые камни бывшей хижины окрасились золотом. Красиво. Даже дух захватывает. Вдали сбились в стадо на ночь коровы. Они лежат почти друг на друге, кучками в траве.
Жоанна осматривает развалины, входит в то, что осталось от хижины. Крыши нет. Стены кое-где держатся, но местами полностью обрушились. От дверей и окон остались зияющие провалы. Бетонный пол ровный, отлично, можно будет поставить палатку.
Они встречаются в центре этой старой хижины без крыши, среди строительного мусора. На лицах написан одинаковый восторг.
— Здесь хорошо, правда?
Жоанна кивает. Они не устают озираться и восхищенно молчат.
— Надо достать горелку…
— Да. Я займусь костром.
Эмиль чувствует себя усталым и грязным, он умирает от голода. И все же он никогда еще не испытывал такого чувства полноты жизни. Он собирает хворост, камни для костра. Поодаль Жоанна уже хлопочет над горелкой, их новенькая кастрюля стоит в шатком равновесии. Шляпу Жоанна сняла. Ее светло-каштановые волосы окрашены последними лучами солнца. Поэтому она кажется почти рыжей. Розовато-рыжей.