– Ага! – кивает Деванте. – А еще специально занимаются всякой смертельно опасной хренью вроде прыжков с тарзанки.
– «Таргет» они называют «Тарже», как будто он от этого станет моднее, – подхватывает Сэвен.
– Черт! – восклицает Крис. – Моя мама и впрямь так говорит.
Мы с Сэвеном ржем.
– Родителей оскорбляют, – продолжает Деванте. – Разделяются в ситуациях, когда нужно держаться вместе.
– Чего? – Крис удивленно вскидывает бровь.
– Малыш, ну ты чего, – говорю я. – Белые всегда разделяются, а потом с ними обязательно случается что-нибудь плохое.
– Это только в ужастиках так.
– Не-а! Об этом постоянно передают по новостям, – возражает Деванте. – Ну, там, идут в поход, разделяются, а потом кого-нибудь убивает медведь.
– Или ломается машина, а они разделяются, и в итоге их по одному убивает маньяк, – добавляет Сэвен.
– Типа, вы че, никогда не слышали, что вместе мы сильнее? – спрашивает Деванте. – Ну реально.
– Ладно-ладно, – сдается Крис. – Раз уж вы обсуждаете белых, могу я задать вопрос о чернокожих?
Повисает гробовая тишина, и мы все поворачиваемся к нему. Сэвен тоже поворачивается, отчего машину тут же кренит в сторону и заносит на бордюр. Выругавшись, Сэвен возвращается на дорогу.
– Вообще-то это несправедливо, – бурчит Крис.
– Он прав, ребят, – говорю я. – Пусть спрашивает.
– Ладно, – соглашается Сэвен. – Валяй, Крис.
– Окей. Почему некоторые чернокожие дают своим детям такие странные имена? Ну взять хоть ваши – они все какие-то ненормальные.
– Нормальное у меня имя, – надувается Деванте. – Не понимаю, о чем ты.
– Чел, тебя назвали в честь типа из Jodeci, – хохочет Сэвен.
– А тебя – как цифру! Второе имя у тебя какое? Эйт?[127]
– Короче, Крис, – вздыхает Сэвен. – На самом деле Деванте прав. С чего ты взял, что наши имена менее нормальные, чем твое? Кто решает, что значит «нормально»? Будь здесь мой папа, он сказал бы, что ты попал в ловушку белых стандартов.
Лицо и шея Криса наливаются краской.
– Да я не в том… Окей, «нормальные» – неподходящее слово.
– Ага, – киваю я.
– Может, редкие? – говорит он. – У вас редкие имена.
– Я знаю как минимум трех Деванте у нас на районе, – замечает Деванте.
– Вот именно. Это вопрос перспективы, – кивает Сэвен. – Плюс большая часть имен, которые белые находят необычными, как правило, что-нибудь значат на африканских языках.
– И, давай по-честному, некоторые белые тоже дают своим детям «редкие» имена, – говорю я. – Так делают не только чернокожие. То, что у имен белых нет приставок «Де» или «Ла», не делает их нормальнее.
Крис кивает.
– Справедливо.
– Вот зачем только ты «Де» привела в пример? – ворчит Деванте.
Мы снова останавливаемся. Еще один блокпост.
– Черт, – шипит Сэвен. – Придется ехать в объезд, на восток.
– На восток? – хмурится Деванте. – Это же территория Послушников.
– И в прошлый раз большая часть беспорядков была там, – напоминаю я.
Крис качает головой.
– Нет уж, тогда мы туда не поедем.
– Народу сегодня не до налетов, – возражает Сэвен. – Поеду переулками, и все у нас будет зашибись.
Тут где-то очень близко раздаются выстрелы, и мы подскакиваем на месте, а Крис даже вскрикивает.
Сэвен шумно сглатывает.
– Все будет зашибись.
Двадцать четыре
И, поскольку Сэвен сказал, что все будет зашибись, все идет наперекосяк.
Почти все дороги на востоке перекрыла полиция, поэтому на поиск свободного пути у Сэвена уходит целая вечность. Вдобавок на полпути к магазину машина начинает тарахтеть и замедляется.
– Ну же, – выдыхает Сэвен, гладя приборную панель и давя на газ. – Давай, малышка.
Но его «малышка» посылает нас нахрен и глохнет.
– Черт! – Сэвен опускает голову на руль. – Бензин закончился.
– Ты же шутишь, да? – спрашивает Крис.
– Если бы, чувак. Он кончался, когда мы выезжали от тебя, но я думал, что знаю свою тачку и дотяну до заправки.
– Очевидно, ни хрена ты не знаешь, – бурчу я.
Мы стоим на незнакомой улице неподалеку от каких-то дуплексов. Вообще восточную часть Садового Перевала я знаю плохо. Воздух здесь, как и во всем районе, напитан дымом; где-то рядом гудят сирены.
– Неподалеку отсюда есть заправка, – говорит Сэвен. – Крис, поможешь толкать тачку?