Не подумайте, водить я умею (получила права через неделю после шестнадцатилетия). Но машина у меня появится, когда я сама смогу за нее заплатить. Я сказала родителям, что из-за школы и баскетбола на работу у меня нет времени, на что они ответили, что и на машину у меня времени тоже не будет. Вот такая фигня.
Если повезет, до школы нам ехать сорок пять минут, если нет, то целый час. Секани не обязательно сидеть в наушниках – мама не поносит всех и каждого на дороге. Она мурлычет себе под нос госпелы[34] с радио, повторяя: «Боже, дай мне сил, дай мне сил».
Мы съезжаем с автострады на Ривертонских Холмах и едем мимо районов с пропускными пунктами на въезде. В одном из них живет дядя Карлос. Как по мне, так это очень странно – обносить район воротами. Чего этим добиваются? Пытаются никого не впускать или наоборот – не выпускать? Если однажды воротами обставят Садовый Перевал, то нас определенно ждет и то и другое.
Школьный двор тоже огорожен; здания здесь новые и современные, с кучей окон и бархатцами вдоль дорожек.
Мама сворачивает к начальной школе.
– Секани, ты айпад взял?
– Да, мэм.
– А обеденную карточку?
– Да, мэм.
– А спортивные штаны? Надеюсь, у тебя и сменка есть.
– Да, есть, мам. Мне уже почти девять. Ты можешь мне хоть капельку доверять?
Мама улыбается.
– Ну хорошо, здоровяк. Поцелуешь на прощание?
Секани тянется к водительскому креслу и целует ее в щеку.
– Люблю тебя.
– И я тебя люблю. Не забудь, сегодня за тобой заедет Сэвен.
Секани бежит к своим друзьям и смешивается с толпой детишек в одинаковых брюках и поло. Мы едем к моей школе.
– Ну ладно, Чав, – произносит мама. – После школы Сэвен привезет тебя в больницу, а оттуда мы поедем в участок. Ты уверена, что хочешь говорить с копами?
Нет. Но дядя Карлос обещал, что все будет хорошо.
– Я готова.
– Хорошо. Позвони мне, если поймешь, что не высидишь в школе весь день.
Стоп, так я могла остаться дома?
– Тогда зачем ты меня вообще сюда привезла?
– Затем, что тебе пора выйти из дому и побыть где-то вне нашего района. Хотя бы попробуй, Старр. Прости, если прозвучит грубо, но то, что Халиля нет в живых, не означает, что жизнь остановилась и для тебя. Понимаешь, малыш?
– Ага.
Я знаю, что мама права, но мне все равно как-то не по себе.
Мы останавливаемся.
– Мне ведь не нужно спрашивать у тебя, взяла ли ты с собой свои моднейшие шорты?
Я смеюсь.
– Нет. Пока, мам.
– Пока, малыш.
Я выхожу из машины. Ну, по крайней мере, впереди семь часов, в течение которых мне не придется говорить про Сто-пятнадцать. И про Халиля тоже. Я буду обычной Старр в обычном Уильямсоне, словно это самый обычный день. Просто клацну переключателем в мозгу – и вот я Старр-из-Уильямсона. Старр-из-Уильямсона не употребляет сленг, в отличие от своих белых друзей, которые любят повторять за рэперами. Белых друзей сленг делает крутыми, а ее – оборванкой. Когда кто-то злит Старр-из-Уильямсона, она держит язык за зубами, чтобы никто ненароком не подумал, что она озлобленная чернокожая девушка. Старр-из-Уильямсона дружелюбна. Она не позволяет себе косых взглядов. Старр-из-Уильямсона не идет на конфликт. В общем, Старр-из-Уильямсона не дает никому повода обзывать ее девчонкой из гетто.
Терпеть себя за это не могу, но все равно продолжаю так жить.
Я перебрасываю рюкзак через плечо. Он у меня, как всегда, под цвет джорданам – сине-черным, одиннадцатой модели, как у самого Майкла Джордана[35] в «Космическом джеме». Я месяц зарабатывала на них, работая в магазинчике. Я ненавижу одеваться как все, и «Принц из Беверли-Хиллз» кое-чему меня научил: видите ли, Уилл всегда носил школьный пиджак наизнанку, чем и выделялся из толпы. Поскольку я свою форму наизнанку носить не могу, то всегда хожу в крутых кроссах и рюкзак выбираю им под цвет.
Я захожу в вестибюль и ищу глазами Майю, Хейли или Криса, но никого из них не вижу. Зато замечаю, как все загорели на весенних каникулах. К счастью, я с загаром родилась.
Тут кто-то закрывает мне глаза.
– Майя, я знаю, что это ты.
Она хихикает и убирает руки. Я не высокая, но, чтобы закрыть мне глаза, Майе нужно встать на цыпочки. И эта коротышка всерьез хочет быть центровым в школьной команде по баскетболу… Волосы у нее всегда собраны в пучок на макушке – наверное, она думает, что так выглядит выше, но увы…
34
Жанр духовной христианской музыки, появившийся в конце XIX века и развившийся в первой трети XX века в США.