— Мы поняли вашу мысль, — кивнул Ленин, — наверное, вы правы. Что еще вы можете добавить?
— Больше ничего, товарищ Ленин, у меня всё, — ответил Тамбовцев, оглядев оживившихся присутствующих, — прошу на трибуну всех желающих выступить.
Таковых оказалось немало. Заседание затянулось до позднего вечера, и итог его был закономерен — будущее советское государство обретало свою структуру и форму.
12 ноября (30 октября) 1917 года. Вечер.
Петроград, набережная Невы напротив Смольного монастыря, учебный корабль Балтфлота «Смольный».
Одна из учебных аудиторий корабля.
Присутствуют: наркомвоенмор Михаил Васильевич Фрунзе, командующий Балтфлотом вице-адмирал Михаил Коронатович Бахирев, командующий особой эскадрой контр-адмирал Виктор Сергеевич Ларионов.
Наркомвоенмор оглядел присутствующих и хмыкнул.
— Итак, господа и товарищи, должен сообщить вам, что товарищ Сталин отнесся к нашему предупреждению серьезно. Скажу сразу, нарыв решено вскрывать со всей революционной решительностью. Абсолютно недопустима ситуация, при которой англичане могли бы делать, что им в голову взбредет, а нам оставалось бы только пытаться исправить причиненное ими зло. Да и на Мурмане, и на базирующейся там флотилии Ледовитого океана ситуацию надо исправлять незамедлительно… Вы что-то хотели сказать, товарищ Ларионов?
— Да, Михаил Васильевич, — ответил командующий Особой эскадрой, — я уже получил просьбу товарища Сталина выделить для усиления флотилии Ледовитого океана один или два корабля 1-го класса, ранее приписанных к Северному флоту. Должен вам сообщить, что большой противолодочный корабль «Североморск» и эсминец «Адмирал Ушаков» уже снялись с якорной стоянки и взяли курс на Киль. Время дорого, им еще предстоит обогнать в пути британскую эскадру…
— Быстро это у вас делается, Виктор Сергеевич, — лишь покачал головой адмирал Бахирев, — раз, два — и в дамках. Нам бы вашу прыть.