Наблюдения шли в том же широком объеме, что и во время летнего активного плавания. Одно за другим следовали небольшие, но очень интересные открытия. Важные закономерности обнаружили гидробиологи, хотя научный мир осознал это лишь 10 лет спустя. Наблюдая за видовым разнообразием бентоса (то есть придонной фауны), исследователи убедились в том, что на дне Ледовитого океана непременно должна существовать какая-то преграда, не позволяющая смешиваться западным и восточным формам организмов. В 1938 году это предположение было высказано еще весьма робко, и это вполне понятно: кто мог тогда представить себе, что на океанском арктическом дне высятся гигантские горы, в том числе и вулканического происхождения! А после войны, когда продолжились планомерные исследования высоких широт, здесь были обнаружены подводный хребет Ломоносова, подводный вулканорий Гаккеля, подводное плато Менделеева…
Какой ценой давались им наблюдения? Об этом скупо говорят несколько строк из предварительного отчета руководителя группы гидробиологов, старинного товарища Самойловича еще по Новой Земле Григория Петровича Горбунова. Сдержанно пишет он в докладной на имя начальника экспедиции о том, что в результате острейшей нехватки керосина почти у всех его сотрудников непоправимо ухудшилось зрение, поскольку тончайшие лабораторные исследования приходится проводить в полумраке…
В той уникальной дрейфующей экспедиции занимались и наукой, и учебой. Научный штаб находился на «Садко», а на «Седове», где в навигацию 1937 года проходили практику студенты Гидрографического института, были организованы занятия по полной программе вуза. Расквартированные по трем судам ученые и студенты регулярно собирались на лекции и практические занятия, порой с немалыми трудностями преодолевая те несколько сот метров, которые разделяли их пароходы. Катастрофически не хватало бумаги, чернил, простых карандашей. Даже радиограммы записывали в целях экономии на этикетках от консервных банок!
По мере того как ледяное поле втягивалось в причудливый, не укладывавшийся в теорию дрейф, нарастали бытовые и моральные трудности. Каждый день уносил у людей силы, а когда придет избавление, не ведал никто.
Самойлович терпеливо отвечал недовольным. Не нужно искать виноватых, говорил он, всем сейчас одинаково тяжело. Однако мы вовсе не потерпевшие бедствие пассажиры — мы мореплаватели и исследователи, а поэтому обязаны жить по законам моря, по законам братства. И раз уж случилось, что мы застряли во льдах, нужно с наибольшей пользой и обязательно без потерь довести дело до конца. Нет никаких сомнений в том, что нам скоро помогут. Десять лет назад мы спасли итальянскую экспедицию, располагая одним-единственным самолетом на «Красине», теперь же к нам прилетит целая воздушная армада!
Ежедневно вместе с капитанами начальник экспедиции совершал обход судов, придирчиво вглядываясь в каждую трещинку у борта, в каждый торос. Помогал гидрологам брать «станции», принимал участие в авральных работах, в частности в регулярной околке пароходов, чтобы лед не сдавил борта. Снова, как 10 лет назад на «Красине», рассказывал морякам о Великой северной трассе, о прославленных полярниках прошлого, о захватывающем будущем Крайнего Севера.
Дрейфующий караван уносило все дальше в Центральную Арктику, к 80-й параллели, но зимовка близилась к концу. К ним уже летели три тяжелых четырехмоторных самолета трех участников недавней полюсной эпопеи — Героев Советского Союза А. Д. Алексеева и П. Г. Головина, а также известного арктического пилота Г. К. Орлова. Первая же посадка в ледовом лагере едва не закончилась трагически. Посадочная полоса оказалась плохо подготовленной, машины подпрыгивали на неровностях, все три самолета получили повреждения. Летчики не скрывали возмущения нерадивостью моряков, однако они не могли не заметить и другого: бледных осунувшихся лиц, воспаленных глаз у большинства зимовщиков. С волнением и состраданием узнавали пилоты все новые и новые детали аскетического быта полярников. И то, что, невзирая на камельки в каютах, они постоянно мерзли, и то, что горячей воды для «бани» выдавалось по полведра на душу раз в три недели…