Чуда не случилось – бабушка была на месте. У её ног находилась большая холщовая сумка, и явно непустая. Девушка, подбежав, обняла бабушку:
– Бабуля, миленькая, прости свою внучку непутёвую! Забыла я! Представляешь, забыла! Всё утро помнила, даже у Валентины Николаевны два раза отпросилась! А тут раз – и из головы выскочило.
– Надюша, ты что?! Ничего страшного не случилось! Подумаешь… Ну, постояла, подышала свежим воздухом! – успокаивала бабушка. – Я варенья твоего любимого, клубничного, везу! Вечерком сядем – чай с ним попьём!
– Не, бабуля, я сегодня на сутках. Только завтра.
Бабушка отстранила от себя Надю, взяв её за плечи:
– Ну-ка, дай полюбуюсь! Ох, ты ж моя красавица!
– Да, конечно… – начала Надя и тут же замолчала, увидев за спиной бабушки мужчину лет, наверно, тридцати, плотного телосложения, среднего роста, с зачесанными набок волосами, с редкими усиками и в очках в роговой оправе. Он стоял метрах в пяти от них и наблюдал разыгравшуюся сцену. Наде показалось, что он похож на медвежонка – доброго плюшевого медвежонка!
Бабушка продолжала что-то говорить про работу, про тяжести, которые ей приходилось таскать, ещё про что-то, но Надя не слушала её. Она изредка посматривала на рядом стоящего мужчину. И когда их взгляды встречались, оба смущённо отворачивались.
«Какой же он… хороший! И глаза у него добрые, и взгляд умного человека. Наверно, в школе отличником был. Вот бы с ним…»
– Надюша, ты, часом, не влюбилась в кого? – спросила бабуля, с любопытством разглядывая внучку. – А то я тут говорю, а ты витаешь где-то в облаках!
– Ну что ты, бабуля! – засмущалась девушка. – Некогда мне глупостями заниматься!
Последняя фраза была адресована, на всякий случай, рядом стоящему мужчине. И как показалось Наде, он улыбнулся.
«Да что я, как дурочка, стою тут, фантазирую. Он наверняка женат!» – вздохнув, подумала она и опустила взгляд в землю.
И тут мужчина, как будто прочитав её мысли, провёл правой ладонью по лицу. Обручального кольца не было! Надя засветилась солнцем. Бабушка внимательно рассматривала внучку, на щеках которой играл румянец.
– Ладно, птичка моя, беги на работу! А то потеряют тебя, ругать будут. Только ключ мне всё же дай!
– Не, бабуля, я тебя в трамвай сперва посажу, сумку подам, а потом пойду.
– Кхе-кхе, – откашлялся мужчина. – Извините, пожалуйста, я тут стал невольным свидетелем вашего разговора. Надя, вы не беспокойтесь, я помогу бабушке: и в трамвай посажу, и до дома, если надо, провожу! Можете быть спокойны.
Надя, быстро посмотрев на незнакомца, перевела взгляд на бабушку.
– Спасибо! Не перевелись еще мужчины! – поблагодарила бабушка, оглядев галантного кавалера.
– Вот видишь, внуча… – бабушка запнулась, разглядывая Надю: «Так вот в чём крылась причина внезапной рассеянности! А что, парень вроде неплохой, серьёзный. Ладно, Надюша, выясню, что да как».
– Ну, всё, беги, не переживай за меня! А о том, что ты хотела бы узнать, я обязательно расспрошу! – пообещала бабушка, заговорщицки подмигнув внучке.
– Да, телефон у тебя на посту в роддоме тот же самый остался? – улыбаясь громко спросила бабуля, продиктовав вслух легко запоминающиеся цифры.
– Да-да! Ничего не изменилось. Всё тот же… – Надя повторила номер телефона.
Она чмокнула бабушку и, отойдя на пару шагов, не удержалась, повернулась и помахала рукой. Ответили ей оба.
– Вас как зовут, молодой человек?
– Стас.
– Спасибо вам, Стас! Вы далеко едете? Я на «Детской больнице» выхожу.
И так получилось, что, отойдя на несколько метров и услышав бабушкины вопросы, Надя почувствовала, будто на её кроссовках развязались шнурки. Она присела на корточки.
– Да вы что?! Мы, выходит, соседи! Я на Лебедева живу!
– Вот здорово! Стас, раз уж так вышло, может, вы сумку поднимете: дом рядом с остановкой, да этаж пятый. А силы, уже не те! С меня обед и чай с вареньем! Или вас дома ждут?
– Меня только Белорус ждёт – кот мой, белый и пушистый!
Весь остальной разговор Наде был уже неинтересен! Шнурки завязаны, душа поёт, сердце радостно стучит! Теперь поскорее вечера дождаться и бабушкиного звонка! А может быть, и не только бабушкиного!
Глава 2. Мой личный ангел
Поваленные стулья, разбитая посуда… Тусклый свет, приглушенныйТусклый свет лампочки, приглушённый разговор… Труп на полу, повсюду кровь… Слияние, разветвление, короткая линия… Клубочек, петля, дуга… Чёрное – белое, чёрное – белое… В глазах рябит от полос папиллярных линий на дактилокартах
Я проснулся, но глаза не открывал. Это всего лишь сон. Работа не отпускала даже дома. Короткий отдых не принёс облегчения. Это было уже пятое бессонное дежурство. Я подчинялся всем негласным запретам, заступая на службу: не садился на стол, не брал с собой книги, не читал газеты. Все понимают, что это суеверия, но когда наступает чёрная полоса в жизни, тут не только через плечо плевать будешь, а впору в церковь бежать! Но, как говорят мудрецы: «Самый тёмный час – перед рассветом!»