– Лиза – подлиза. Так ты её, по-моему, называешь? Я её знаю. Хорошая женщина, она мне нравится. Папочка я за тебя очень рада!
Даша поднялась с кресла, подошла к опешившему отцу и, присев на подлокотник кресла, крепко обняла его за шею.
* * *
Небо было затянуто тучами. Моросил дождик. Даша поднялась на второй этаж учебного корпуса университета, расположенного в центре города. До начала занятий оставалось минут двадцать. Некоторые студенты занимали учебные аудитории, другие, собравшись по два-три человека, обсуждали прошедшие выходные, делясь последними новостями. Кто-то был не выспавшимся и зевал, от кого-то исходил легкий запах перегара. Некоторые студенты читали, расположившись у окна и разместив на подоконнике учебники. Впрочем, этот понедельник ничем не отличался от других таких же понедельников.
Даша, мимолётно здороваясь с однокурсниками, выбрала свободное место у окна, выходящего на внутренний двор, положила сумочку и пакет с конспектами на подоконник и со скучающим видом стала разглядывать снующих мимо студентов.
Последнюю неделю она жила на Эгершельде у тёти Тани. Дядя Толя наконец-то занялся благоустройством двора на загородном участке и устранением некоторых недочётов внутри дома. Поэтому пришлось переехать на время в город.
Но переезд в центр никак не отразился на подавленном настроении девушки, внезапно навалившемся на неё в последнюю неделю. Ничего не приносило ей радость: ни прогулки на свежем воздухе, ни чтение книг, ни общение с одногруппниками.
Более того, она заметила, что стала забывать некоторые даты исторических событий, имена и отчества некогда любимых писателей, композиторов… Она больше не ходила по книжным магазинам, стала безразлична к всевозможным выставкам, театральным постановкам. А в один из дней, в загородном доме, перебирая свои тетради, блокноты и альбомы со всевозможными стишками, заметками и рисунками, она собрала всё в одну кучу и развела из них большой костёр во дворе. И ни капли сожаления не было в её сердце! Девушка просто стояла перед огнём, вытянув вперёд руки и почти касаясь ладонями языков пламени, грустно улыбалась.
Ещё она заметила, что вечерами, сидя на кухне за чашкой чая, обсуждая прошедший день, тётя Таня периодически пристально вглядывалась ей в глаза. Даша также заметила, что на шее тёти вместо золотой цепочки с крестиком, украшенным мелкими драгоценными камушками, на серой верёвочке висел невзрачный алюминиевый крестик, который ей когда-то очень давно подарил крёстный. И на тумбочке у её кровати родственницы лежал странный набор книг по эзотерике и квантовой физике для новичков.
– Доброе утро, Дарья Владимировна! Каков на вкус гранит науки? – вывел девушкуеё из задумчивости проходивший мужчина.
– Доброе утро, Валентин Яковлевич! Вкусный камушек, очень вкусный! А главное, полезный!
Этот мужчина был завхозом, или электриком, или плотником, или всем вместе взятым. Само трехэтажное здание было старое, ремонта из-за нехватки денег не было давно. Вот и «сыпалось» оно потихоньку: то кран потечёт, то мебель расшатается или с замком в дверях проблемы возникнут. Вот тогда и вспоминали «Яклича», как его коротко называли сотрудники учебного заведения.
Лет ему было за шестьдесят, ростом был выше среднего, с седыми, зачесанными назад, давно не стрижеными волосами. Лицо сплошь морщинистое, с впалыми щеками и густыми, всегда насупленными бровями. Работал мужчина здесь относительно недавно, но успел приобрести у студентов прозвище «Синяя Смерть» за свой суровый вид и неизменный синий хозяйственный халат.
Был мужчина нелюдим, с преподавательским составом здоровался кивком, просьбы что-либо починить выслушивал молча, но выполнял быстро и качественно.
Даша познакомилась с ним в первый же день пребывания в этом корпусе. Утром, проходя по коридору первого этажа, она столкнулась с мужчиной, выходящим из своей каморки с ящиком плотницких инструментов. Это случилось так неожиданно, что ящик вскользь задел колено девушки.
– Не зашиб? – сурово спросил Яклич.
– Нет-нет. Всё нормально! – быстро заверила Даша и поглядела на мужчину.
Ей, наверно, единственной из всех учащихся и преподавателей, его взгляд не показался грозным, а даже наоборот – добрым, но очень усталым. Их зрительный контакт длился всего мгновенье, и если бы кто-то находился в это время рядом с ними, то был бы крайне удивлён, увидев на лице Синей Смерти дружелюбную улыбку.
Первые два дня их встречи происходили случайно. Она здоровалась, он с улыбкой кивал в ответ. В последующие дни, когда Даша приходила на занятия, Яклич находился в холле перед входными дверями или стоял перед дверью в свою подсобку и рассеянно рассматривал проходящих мимо студентов. Но, завидев Дашу, оживал, здоровался, перекидывался с ней двумя-тремя ничего не значащими фразами и затем приступал к своей рутинной работе. Откуда он узнал её имя и отчество, оставалось загадкой.