– Бросьте! – скептически махнул рукой Строгачев. – Вы нацелились именно на меня. И главное, я не понимаю, почему…
Он вперился в меня цепким взглядом, словно пытаясь просверлить насквозь.
– А вы не заметили, что постоянно говорите о Минаеве в прошедшем времени? – ответила я ему тем же взглядом в упор, стерев все следы улыбки со своего лица и внимательно наблюдая за его мимикой.
– О господи! – процедил он и пробормотал в сторону: – Вот что значит – бабы! Одно слово – бабы!
– Что, простите? – я сделала вид, что не расслышала.
Строгачев повернулся ко мне и вновь поморщился. Скорее всего, он досадовал, что я не понимаю чего-то такого, о чем должна была с легкостью догадаться.
– Да это все на уровне интуиции! Никаких особых реальных оснований подозревать, что с Гошей случится трагедия, у меня не было! Но эта неопределенность с Минаевым – с его жизнью и его странными интересами – и раздражала меня всегда больше всего! Когда имеешь информацию, можно строить прогнозы. С Минаевым прогнозы строить было нельзя! Все вроде нормально, но вечно ждешь подвоха откуда-то из-за спины. Одним словом, если вы хотите – да, я не удивлен! Не удивлен! Но это вовсе не значит, что я знал что-то конкретное! А говорю о нем в прошедшем времени, потому что и события, о которых я рассказываю, уже прошли, прошли, понимаете?! Свершились! Он БЫЛ таким, да! Всегда, сколько я его знаю, он БЫЛ таким – как можно тут сказать по-другому?! Это же чистая стилистика!
Строгачев все заметнее раздражался. Я решила перевести разговор на другую тему и дать ему успокоиться. Проанализировать его дальнейшие слова и поведение.
– Проблемами своей личной жизни Минаев с вами не делился? – спросила я.
– Делился, но весьма фрагментарно, – ответил Петр, и в его глазах я впервые увидела толику живого интереса. – И я так понимаю, что вы хотите намекнуть на то, что Минаев мог смыться от своей Валерии к другой женщине?
«Нет, мне положительно везет на людей, которые легко отслеживают мои довольно-таки банальные рассуждения и, похоже, насмехаются над отсутствием у меня фантазии», – подумала я.
– Ну, допустим. А что, такая версия неправдоподобна?
– Она вполне правдоподобна, – несколько желчным тоном произнес Строгачев. – Особенно если учесть, что собою представляет эта Валерия…
– И что же? – чуть приподняла я удивленно брови. – Лично мне она кажется вполне милой девушкой, очень подходящей такому неординарному человеку, как господин Игорь Минаев!
– Угу, – пробурчал Строгачев, хмыкнув. – Очень подходит! До определенного момента. Не нужно забывать! – он поднял вверх крючковатый указательный палец. – Гоше уже сорок! Сорок! – со значением повторил он, словно ставил серьезный диагноз, заставляющий больного пересмотреть всю свою дальнейшую жизнь. – Эта игра – для безмозглых сопляков, эти дерганья под идиотскую музыку ему скоро наскучат! Ему надоест изображать из себя могущественного покровителя бессловесной глупышки, надоест утирать ей сопли! Потому что, откровенно вам скажу, несмотря на весь свой, как сейчас модно говорить, имидж крутого мужчины, сильного плеча, взваливающего все проблемы на себя, Игорь не столь уж крут по натуре. Ему это интересно – на уровне игры, а сам он не меньше своей Леры нуждается в том, чтобы его выслушивали, жалели, гладили по головке и утирали нос! Кроме того, он совсем не чужд повседневных бытовых прелестей, как то: съесть домашний вкусный обед и лечь спать на накрахмаленное постельное белье. Собственные его рубашки и носки также должны быть чистыми и благоухающими. А Валерии все это не слишком-то интересно, она избалованная дамочка. Сначала ее пестовали богатые папа с мамой, а теперь вот появился Игорь!
Строгачев выплеснул эту тираду одним махом и перевел дух, поглядывая на меня искоса в ожидании реакции.
– Я плохо знаю Валерию, – не торопясь, проговорила я. – Но она не производит впечатления девушки, которой требуется постоянный носовой платок. По-моему, она вполне самостоятельна и уравновешенна.
– Иллюзия! – махнул рукой Строгачев. – С первого взгляда видно, что она инфантильна! Ни в чем не разбирается!
– Ладно, давайте прекратим этот бесполезный спор, – остановила я его. – То есть вы считаете – Минаев мог понять, что год назад он сделал ошибку, и попросту уйти от Валерии? Это вы имели в виду?
Строгачев пронзил меня взглядом своих коричневых глаз-буравчиков, будто размышляя – действительно ли я так думаю или прикидываюсь?
– Мог бы, – наконец язвительно произнес он. – Однако так, – он сделал акцент на слове «так», – от одной женщины к другой не уходят! А если уходят, то на работе появляются. И деловых партнеров предупреждают, мол, так и так… Я ушел от Маньки к Таньке, а ты, в случае чего, меня от Маньки прикрой. В данном случае ничего такого не было. Просто в понедельник был человек на месте, а во вторник его не стало… В смысле, на работе не стало, – поправился Петр, покосившись на меня, словно я сейчас же поймаю его на слове. – Короче, не знаю я, что с Игорем! И я был бы очень рад сказать, что и знать-то не хочу… Но так я сказать, к сожалению, не могу, потому что без Минаева мне дальше работать, мягко говоря, будет весьма затруднительно.