Еще одна вспышка молнии расколола черноту, и перед глазами мелькнула картина — белое пятно и девушка, которая убрала руку от лица и смотрела прямо на нее.
Стекло
К тому времени, когда она вернулась в дом, электричество уже включили. Мигали часы на микроволновке, а холодильник громко урчал, как всегда после падения напряжения.
Диана подошла поближе и прижалась ухом к дверце.
Было что-то успокаивающее в этом механическом журчании, в мягком мурлыканье мотора. Безупречная надежность машины, способной работать без сбоев, не требуя ухода, поражала ее воображение.
Боль, казалось, перетекла из головы в холодильник, но Диана знала — стоит ей оторваться от успокоительно твердой поверхности, и та вернется.
Надо принять таблетку, тайленол или мотрин. Надо…
Диана не удивилась, почувствовав, как кот царапает ее голую ногу, хотя вздрогнула от неожиданности.
Он тыкался холодным носом ей в щиколотку. Забытое ощущение. Поднял к ней голову, разинул пасть, обнажив белые мелкие зубки и ярко-розовый язычок, и издал нечто среднее между мяуканьем и ворчаньем. Или это было рычание?
Тимми.
Диана осторожно отвела голову от холодильника, прислушиваясь к себе в ожидании новой болевой атаки, но, как ни странно, мигрень отпустила. Она выдохнула, открыла холодильник, достала пакет обезжиренного молока и налила в миску. В доме не было нормальной кошачьей еды. Надо бы сходить в магазин за сухим кормом, наполнителем для туалета и поддоном — все, принадлежавшее Тимми, они давным-давно выбросили.
Кот жадно лакал молоко.
Конечно, у них были отцы.
Один снимал квартиру в их же городке, где жил в полном одиночестве, днем работал в магазине, а по ночам играл на саксофоне в джаз-квартете. Выглядел значительно моложе своих лет и носил серьгу в ухе. Его звали Роберт, и его трудно было называть папой. Все звали его просто Боп.
У второй девочки отец переехал в соседний городок, у него были новая жена, сын и собственная компания по компьютерному обеспечению.
Матери, говоря с дочерьми об их отцах, не скупились на подробности. Мысль о том, что когда-то их родители были влюблены друг в друга, ужасала. Она означала, что от любви не остается ничего, кроме горечи, тоски и горьких воспоминаний, — но по непонятной причине девочки продолжали верить в любовь. Мечтали о счастливом замужестве. Наверное, это стремление было заложено в них при рождении, как птицы рождаются с умением вить гнездо для птенцов.
Об отцах они вспоминали во вторую субботу каждого месяца, в канун Рождества, в день своего рождения и в День отца.
Папин день.
Он наступал в июне и пах дымком и соусом к барбекю.
Шорты-бермуды, баночное пиво, надоедливо монотонный стрекот газонокосилки… Бейсбол по радио… Свернутый змеей садовый шланг, ждущий своего часа в крытом алюминиевыми листами сарае… Лубочный образ отца. Не имевший к их папашам никакого отношения.
В следующее воскресенье будет День отца.
Подружки пошли в сувенирную лавку в центре города, именовавшуюся «Счастливые минуты жизни», и купили по стеклянной пивной кружке, которые отдали в гравировку, чтобы специальная машинка с острой иголкой на конце женским почерком вывела на них что-нибудь типа: «С праздником, дорогой папочка!»
Продавец упаковал кружки в бумагу и пузырчатый пластик, чтобы не разбились.
Диана устала.
Наверху она прилегла на кровать и закрыла глаза, но заснуть не смогла. Что же это было, вопрошала она сама себя, толком не зная, что имеет в виду.
Но что-то случилось.
Буквально в последние несколько дней.
Для климакса слишком рано. Но что-то изменилось в ней самой. В ее теле. В ее голове.
Неужели это свойство среднего возраста?
Когда весь накопленный жизненный опыт обрушивается на тебя разом.
Когда прошлое начинает просачиваться в настоящее, как у нерадивой хозяйки, бросившей в стирку белые простыни вместе с красными полотенцами.
Призраки прошлого.
Ее мысли и воспоминания. О близких людях, о городе.
Ведь она живет здесь довольно долго.
И сделала много такого, о чем жалеет.
Диана мысленно окинула жизнь, которой жила до сих пор, с горечью припомнила совершенные ошибки и проступки и поняла, что теперь они катятся вниз с горы, словно огромный ком, и его ничто не остановит.