— Твой разум в неприкосновенности — улыбнулась Женя — Помнишь главную заповедь этического закона? Я всего лишь создала такую ситуацию, когда принятие именного этого решения было наиболее вероятно. Чуть-чуть сместила акценты. Иногда нужно расслабляться. Нельзя постоянно держать лук натянутым. От этого он может сломаться.
— Зачем рассказала?
— Разве я рассказала? — сделала круглые глаза Женя: — Ты сам догадался.
Андрей саркастически хмыкнул. Потом не выдержал и рассмеялся. Женя присоединилась. Иногда он гадал: не является ли смех для них ещё одной формой архаичной вежливости которую они имитируют потому, что людям из его времени это приятно? Но смеялась Женя хорошо. Очень искренне. Андрею было приятно слышать её смех и вместе с тем смеяться самому.
Он падал в жерло действующего вулкана. Без страховки и без возврата. Чтобы когда системы теплообеспечения защитного костюма не выдержат, мгновенно сгореть и открыть глаза на лабораторном столе в зале оживлений.
Он учился управлять атмосферным планером быстрым как свет разбиваясь десятки раз на дню, но не оставляя попыток до тех пор пока у него не началось немного получаться.
Он погружался в морские глубины, где приходилось светить себе фонарём, чтобы хоть немного разогнать извечный мрак. Вы пробовали удирать от безглазой акулы? Или на спор пытаться поймать её в расставленные заранее сети. И никто не был полностью уверен, что это существо имеет хоть какое-то отношение к акулам — вроде бы у тех имелись глаза и они не опускались настолько глубоко.
Он шёл по морю колышущейся и щекочущей коленки травы и любил Рейчел на вершине холме, под взглядами далёких звёзд, орбитальных станций и ожидающих прибытия экипажей космических левиафанов дальнего следования. Но они всё равно оставались друзьями, а не любовниками. Потому, что довольно глупо влюбляться в того, с кем предстоит работать бок о бок не годы и даже не десятилетия, а сотни лет и может быть ещё больше. Но иногда такое случается вопреки всяким предосторожностям.
Он смотрел на шарик материнской планеты в обрамлении орбитальной инфраструктуры сияющий в космической черноте словно великолепная женщина в красивых одеждах и вдобавок в своих лучших драгоценностях. Он подумал о стоящей рядом Рейчел, когда смотрел на Землю с борта корабля-города и удивлялся направлению своих мыслей.
Он давно забросил свой дневник, но снова подумывал начать вести его так как корабль отошёл настолько далеко от солнечной, что постоянная связь между ним и его записью в адамантитовом хранилище разорвалась. И теперь если он погибнет и локальное хранилище в центре корабля-города окажется уничтоженным вместе с кораблём, то у того, кого оживят на Земле останутся воспоминания только на момент отлёта да ещё редкие доклады сделанные во время сеансов связи. Обновления дневника можно сбрасывать совместно с прочей информацией. Ведь для этого дневники исходно и предназначались? Передавать мысли и чувства от тебя сегодняшнего к тебе завтрашнему. Здесь будет то же самое, только наоборот. Он вчерашний сможет прочитать послания от себя сегодняшнего.
Что он испытал в первые дни полёта, когда «звёздный путешественник» медленно и осторожно лавировал обходя множество искусственных объектов внутри солнечной системы. Когда интеллекты-навигаторы доложили на общем собрании о готовности начинать разгон согласно рассчитанному курсу. Восторг? Ужас? Облегчение? Сожаление? Предвкушение? Радость? И как много грусти было в той радости?
Человечество не научилось летать быстрее скорости света. Может быть это было в принципе невозможно. Но это не препятствие, а всего лишь досадная помеха преодолеть которую помогут индивидуальное физическое бессмертие давно ставшее обыденностью и самовосстанавливающие механизмы способные функционировать неограниченное количество временни постоянно обновляя себя. Более чем двухмиллионный экипаж корабля-города готовился ко сну. Не такому долгому, но всё же достаточно продолжительному. Тела уничтожались. Материя отправлялась в запасники, а записи сознаний сохранялись в надёжном корабельном хранилище. Так было проще нежели поддерживать жизнедеятельность двух миллионов спящих тел в течении нескольких лет. Большая часть интеллектов также перешла в спящий режим. Слишком долог полёт и, не смотря ни на что, слишком скучен. На весь огромный космический город остались только дежурная группа, те кому по графику выпало бодрствовать часть времени и небольшое количество энтузиастов желающих до победного конца сражаться с психоматематикой никак не дающейся в руки. Совсем как синяя птица, право слово.