— Все по закону.
— У меня в кармане ни копейки, я просто сдохну с голода на улице, как бродячая дворняга.
— Это ваши проблемы.
— Но почему?
— Потому что славиков здесь никто не ждет.
3
Святослав присел на выступ церковной ограды, чтобы унять накатившую слабость в ногах, давным–давно отмороженных на Антарктиде. Ну, организм, подтянись и соберись! В этот решающий день надо стойко продержаться на ногах, чтобы быстренько уладить все проблемы с проживанием и выживанием.
Тут у церкви местечко тихое и надежное. Никто из нищих попрошаек на паперти его опознавательного знака не высмотрит. На это по крайней мере надеялся Святослав, но на всякий случай с опаской поглядывал на солидного господина в очках с золотой оправой, когда тот горделиво прошествовал мимо него к церкви. Наверняка один из важных воротил православной иерархии. Тем более что господина сопровождал лощеный референт или телохранитель с дорогой папкой под мышкой.
У Святослава чуть сердце не оборвалось, когда важный господин сначала мельком, потом чуть пристальней глянул на него, а потом и вовсе повернул в его сторону свое холеное лицо и в упор уставился на его перечеркнутый серп с молотом, черную метку бывшего борца за славянское единство.
Святослав нехотя поднялся на нетвердые ноги, снял кепочку с такой же меткой. Вот и отдохнули больные ноги! Этот гусь лапчатый сейчас прогонит с места, и где тогда дать отдых ногам с подрагивающими икрами? С лавочки в центре города его на законном основании сгонит любой полицейский.
Чиновник подошел к нему вплотную:
— Славик?.. То есть Святослав?
— Святослав Славко! Отпущен по отбыванию полного срока наказания без зачетных лет, с правом вольного трудоустройства в России, ваше превосходительство. Документы в порядке. Прибыл в Москву сегодня утром. Вот мой авиабилет и карточка идентификации личности.
— Да брось ты, бродяга! — как–то не к месту улыбнулся господин и ткнул пальцем в нашивку с серпом и молотом на куртке Святослава. — Если помнишь, я всегда придерживался самых свободных взглядов и был безо всяких комплексов. Для меня твой срок ничего не значит. Ты мой старый школьный товарищ, сердечный друг и соперник только за шахматной доской. Ну, протри глаза и включи мозги! Узнаешь?
Холеный господин дружески хлопнул Святослава по плечу. Он страдальчески поморщился, напрягая память:
— Серега? Нигматуллин?
— Тшш! — испуганно обернулся бывший Серега на своего референта. — Я теперь Сабиржан. В России до сих пор не отменили запрет на великодержавную символику и сопутствующие ей обозначения и названия. Это касается также и русских имен.
— Если ты теперь мусульманин, что ты делаешь в церкви?
— Мы из кряшен — крещеных татар. Веру нам разрешили оставить, только имена поменяли, чтобы нам записаться в россияне, а то раньше половина наших стариков считала себя русскими.
— А как же мне быть с моим именем?
— Русские могут оставить себе старорусские имена, но тогда они не могут стать россиянами.
— А кем станут?
— Экспатриантами, негражданами без национальности в категории «прочие».
Святослав вздохнул и переменил тему:
— Какие грехи пришел в церковь замаливать, Серега, то есть Сабир?
— Сабиржан, с твоего позволения. Я тут по делам.
— Ты поп?
— Нет, я начальник управления кадров хозяйственной службы нашей епархии.
— Во это да! Повезло так повезло… Слушай, я попал в такой капкан, что стою на грани жизни и смерти. Мне нужно сегодня же трудоустроиться, чтобы получить разрешение на регистрацию. Дай мне бумажку, что ты согласен меня взять, ну, хоть сантехником, ну хоть говночистом в любой монастырь или храм. Ты ж меня знаешь, я тебя не подведу.
Господин снял очки и стал их протирать белоснежным платочком.
— Я‑то тебе направление дам, но тебя ни один батюшка на работу не возьмет.
— У меня диплом преподавателя философии, удостоверение мастера буровых работ, шестой разряд столяра–станочника.
— Понимаешь, ты непременно вызовешь возмущение многонациональной паствы, которая не захочет видеть в храме славика, прости, то есть бывшего борца за славянское единство. Ты ж не россиянин. Никакой батюшка не пойдет на конфликт с приходом.
— Но ведь для Бога «несть еллин и жид».
— Русские много веков незаслуженно владели несметно богатой территорией в ущерб другим народам. Такое не забывается.
— Но ведь прошла ООНовская амнистия.