Человек родился!
В ожидании появления младенца будущим матерям предписывалось всячески блюсти плод. Еще раз предоставим слово Платону: «…Беременная женщина должна гулять; младенца надо лепить, словно он сделан из воска… Все беременные женщины также должны во время беременности особенно заботиться о том, чтобы не испытывать многочисленных неистовых наслаждений, а равно и страданий; желательно, чтобы этот промежуток времени они прожили в радостном, безмятежном и кротком настроении»{39}.
Родовспоможением в греческом пантеоне ведала богиня Илифия (Эйлития), причем занималась этим еще с микенских времен (иногда, правда, ее обязанности брала на себя Артемида). Культ Илифии довольно старый — на Крите святилище, посвященное ей («пещера богини Илифии»), имелось еще в середине второго тысячелетия до н.э. Там же найдена табличка, написанная «линейным письмом В», которое, как мы помним, удалось расшифровать, — надпись сообщает о «кувшине меда для Илифии», то есть о жертвоприношении богине деторождения. Подношение было нелишним, поскольку богиня, которая представлялась греками молодой женщиной с обнаженными руками и закутанной в плащ головой, обладала довольно капризным характером: она могла помочь, а могла и, наоборот, если ей что-то не понравится, помешать и наслать муки — ей достаточно было сжать бедра и кулаки, и это незамедлительно сказывалось на роженице.
Обыкновенно Илифия держала факел, что символизировало начало жизни младенца, но, честно говоря, многие едва успевали увидеть свет этого факела, как отправлялись обратно в небытие. Очень часто роды заканчивались гибелью ребенка, а иногда смерть уносила и мать. Наземные представительницы Илифии — опытные в делах родовспоможения женщины — мало чем могли помочь, если не помогала сама природа, то есть, простите, Илифия, «помощная мукам родящих» (Гомер). Да и если сами роды прошли удачно, это еще было полдела — в первые дни жизни новорожденного подстерегало множество опасностей, и далеко не все из них были объективного свойства.
Начнем с самого очевидного: ребенок явился на свет из чрева матери и древнегреческая повивальная бабка, а то и просто рабыня, присутствующая при родах, или даже сама роженица (случалось, рожали и в одиночку, полагаясь только на Илифию) увидели, что младенец — девочка. Об этом доносили отцу, и тут уж ему приходилось принимать решение, как поступить, — и, увы, нередко это решение выносилось не в пользу только рожденного беспомощного существа.
Внимательное рассмотрение фактов показывает, что далеко не все было так гуманно и благостно в античном мире, как может показаться, если изучать его по книжкам, которые многие из нас читали в детстве. Устроен он был весьма рационально, и эта рациональность порождала вполне оправданную, с точки зрения древних греков, жестокость, которую, впрочем, они сами жестокостью не считали. Если небогатая семья не нуждалась в девочке (а греки полагали, что одной дочери в хозяйстве достаточно), отец, не испытывая душевных мук, мог распорядиться о том, чтобы ребенка отнесли куда подальше — например, «на вершину горы» или в иное уединенное место. В случаях же, когда новорожденной хотели дать шанс на выживание, ее клали прямо на улице, где бедняжку, при желании, мог поднять и забрать каждый случайный прохожий. «Если счастливо родишь и это будет мальчик — оставь его в живых, а если девочка — брось ее», — пишет жене муж, уехавший надолго по делам, и попутно беспокоится, как там живет-поживает их сын-первенец.
Поэт Посидипп (310–240 до н.э.), обыкновенно прославлявший выпивку и любовные утехи и, в общем-то, не склонный к морализаторству, пишет о происходящем в Афинах, что мальчиков оставляют в семье в любом случае, даже если речь идет о бедняках, а вот от девочек отрекаются и богачи. Хотя насчет мальчиков Посидипп несколько погорячился: от младенца отказывались, если он, независимо от пола, рождался калекой или если глава семьи, будь даже у крохи трижды «правильный» мужской пол, по какой-то причине отказывался признавать его своим — иногда просто не желая, чтобы в семье появился лишний рот. Случалось, не везло одному из близнецов, а то и обоим — новорожденные близнецы в первое время всегда несколько слабее и весят меньше других детей, и это снижало их шансы на сохранение жизни. Часто отказывались от незаконнорожденного, а таковым в Афинах, в отличие от Спарты, считался любой ребенок, один из родителей которого не имел гражданских прав.