К услугам учащихся в эфебии по крайней мере с начала II века до н.э. было уникальное для Греции образовательное учреждение _ Диогенов гимнасий, где для эфебов были организованы лекции, охватывавшие все мусические предметы. Уникален был он тем, что, в отличие от прочих гимнасиев, целиком содержался за счет полиса. Название этот гимнасий получил в честь полководца македонского царя Деметрия II — Диогена, который в 229 году до н.э. сдал (а проще сказать, продал) афинянам македонские укрепления в Аттике. О том, как уговорили «начальника сторожевого отряда Диогена передать афинянам Пирей, Мунихию, Саламин и Суний за плату в сто пятьдесят талантов»{187}, рассказывает Плутарх. Этот неблаговидный — с македонской точки зрения — поступок весьма почитался в Афинах: благодарные жители полиса даже присвоили Диогену титул «Благодетель» и увековечили его имя в гимнасии.
В «Застольных беседах» Плутарх пишет: «Аммоний, исправляя должность претора в Афинах, проводил в Диогеновом гимнасии показательные испытания эфебов, обучающихся грамматике, геометрии, риторике и музыке, и пригласил на обед наиболее выдающихся учителей… Встреча за чашей возбудила в учителях дух товарищеского соревнования, и они стали наперебой задавать друг другу самые разнообразные вопросы»{188}. Так о чем же говорили учителя эфебов, руководимые в разговоре учителем Плутарха философом Аммонием? Вот темы их беседы: «Об уместном и неуместном цитировании стихов», «По какой причине альфа занимает первое месте среди букв?», «Какая пропорция лежит в основе числа гласных, полугласных и согласных?», «По какой причине различаются три разряда мелодий?», «В чем различие между интервалами консонантными и симфоническими?», «Почему лунные затмения происходят чаще солнечных, хотя точки пересечения видимых орбит Солнца и Луны с эклиптикой равночисленны?», «Полагать ли число звезд четным или нечетным?..», «Об одном противоречии в третьей рапсодии “Илиады”», «Троякое содержание пляски: движение, образ, показание; пояснение этих обозначений; что общего между поэзией и орхестрикой?».
Как видим, ни слова о войне, а все больше о науке, литературе и музыке.
Последнее упоминание о действующей эфебии относится к 323 году, когда Античность уже сдавала позиции по всем фронтам. Эта была эфебия на самой окраине эллинского мира, в ста шестидесяти километрах от нынешнего Каира в глубь африканского материка, в Оксиринхе, «городе остроносой рыбы» — так переводится этот топоним с греческого, — третьем по величине в государстве Птолемеев…
Афинская же эфебия просуществовала до середины III века нашей эры, но к этому времени она уже полностью утратила свои первоначальные черты, а слова и, главное, смысл клятвы в храме Аглавры окончательно ушли в прошлое и были безвозвратно забыты.
И в заключение…
На этом, мне кажется, следует поставить точку.
Сие не значит, что о греческом воспитании сказано всё, что можно сказать. Но всё следует оставить историкам. Я же сказал о том, о чем счел нужным, — о том, что, мне кажется, и определило в конечном счете облик жителя Древней Греции. А может быть, не облик, а только образ, существующий в моем воображении.
Это только на первый взгляд жизнь античного человека ясна и понятна. На деле же чем пристальнее вглядываешься в нее, тем более размытыми кажутся ее очертания. Она изменчива, как дым от костра, ее невозможно ухватить самым совершенным объективом. Хотя бы уже потому, что остановившаяся, запечатленная в кадре жизнь мертва.
Древние наши предки — а древние эллины одинаково наши не только для современных греков, но и для англичан, французов, немцев, русских и «разных прочих шведов» — создали удивительную цивилизацию. Ее жизнь — это ее жизнь. Людям позднейших эпох — я настаиваю на этом — понять ее очень непросто. А скорее всего, невозможно.
Поэтому нам остается глядеть на них издалека — и удивляться. Не одобрять, или осуждать, или даже брать пример — а просто удивляться. Бесплодное занятие вглядываться в давно ушедшую эпоху и пытаться увидеть в ней собственное отражение или, что точнее, искать ее отражение в себе. Наше существование совершенно иное, и лгут те, кто пытается выписывать рецепты, основываясь на опыте далекого прошлого.