— Открыл.
— У тебя нет глаз!
— Но я их открыл!
— Молодец! Что видишь?
— М-м-м-м… Лицо женщины… Красивое… Тело ее вижу… Все отчетливее… Сейчас она без одежды!..
— Молодец!
— Теперь ничего не вижу! Ты спугнул ее!
— Глупец! Ее нет, я спугнул тебя!
— Зачем?!! Мне было приятно смотреть на нее.
— Так смотри дальше! Ты даже можешь посмотреть на себя со стороны. Каким ты был!
— Да-да, я вижу… Я вижу, как я обнимаю эту женщину…
— А теперь самое главное, — прошептал гранит. — Стань собою…
— Как это?
— Ты сейчас можешь почувствовать, как ты ее обнимаешь? Ощути себя…
— Да-да, я уплываю куда-то… Я чувствую, как целую ее… Я снимаю с нее одежду… Я готов к соитию… Она дрожит…
— Старайся контролировать себя…
— Ага… Сейчас я…
— А теперь стань ею!
— Как это?..
— Почувствуй себя женщиной… Почувствуй, как ты любишь его!
— Да-да… Он… Я чувствую его… Я люблю его…
— А теперь стань обоими сразу!
— Да…
Гранит был доволен. Потом он сообщил:
— Не обязательно быть человеком.
— Как это?
— Человеком быть скучно… Ну стань, например, черной дырой и изнасилуй солнце!
— Солнце?
— Конечно…
Он подумал.
— У меня же есть время?
— Ха-ха-ха, — засмеялся гранит. — У тебя нет времени, ты вечный!
— Тогда я потихонечку, ладно?.. Сначала человеком побуду, хорошо?.. А потом изнасилую солнце!..
Глава 4
Это был «таф бот» — мужская лодка. Металлическая, с толщиной бортов три сантиметра, она шла медленно и тяжело, словно плуг, вгрызающийся в землю, отваливала по бортам толщу Атлантического океана. Выходили из Антигуа. Там запасались провизией, водой — в общем, всем необходимым.
Нестор был поражен, что на тропическом острове все фрукты и овощи были импортированы, так как коренные жители, бывшие поданные Ее Величества королевы Британии, приобретя независимость, приравняли ее (независимость) к ничегонеделанию. Толстые, а подчас вовсе похожие на свиней, аборигены поражали своими отупевшими лицами и способностью спать в любых местах и в любых положениях.
Нестора неприятно удивило, что на острове Атлантического океана нельзя есть рыбу. Все предостерегали. И англичане, и итальянцы, и почему-то больше всех французы. Рассказывали, что самый большой риф возле Антигуа инфицирован какой-то бактерией, и для приплывших с континентов есть рыбу, которая, в свою очередь, кормится у больного рифа, опасно для жизни.
Местные жители за десятки лет приобрели к инфекции иммунитет, а потому лакомились вдоволь всем рыбным ассорти, которое без всякого труда наполняло рыбацкие сети.
Европейцы могли употреблять в пищу только глубоководную рыбу, которой было не слишком много.
Нестор целых две недели просидел в маленькой портовой гостинице, ожидая нужную попутную лодку. Но в апреле никто через Атлантику в сторону Европы идти не хотел. Такой поход называли «идти против шерсти», то есть против волны и ветра. Это означало дней на двадцать обречь свой организм на мучительную болтанку. Большинство же хозяев парусных лодок на Антигуа нарочного дискомфорта себе не желали, да и испытывать судьбу — рисковать жизнью — не хотели.
— Extremely dangerously! — предупреждали. — Экстремально опасно!
Сидя на балконе гостиницы, скучая от бесперспективности, Нестор то и дело набирал по спутниковому телефону друга, который шел со своей командой к берегам Панамы, и пытал его, торопя, — не появился ли капитан, который согласится пройти таким экстремальным маршрутом, взяв на борт Нестора.
— Я сообщу тебе, как только! — успокаивал друг. — Обязательно появится, даже не сомневайся!.. Дураков и жадных хватает!
Но такой капитан все не появлялся, и Нестор тупо сидел в гостинице, злясь на себя, на свою дурацкую выходку.
Но здесь неожиданно возвратился друг, так и не дошедший до Панамы по причине полного отсутствия ветра.
— Океан всегда так! — рассказал друг. — Ждешь одного, а получаешь другое!
С другом ждать стало легче.
На его комфортабельной лодке хорошо выпивалось. Спагетти, приготовленные женой капитана, были роскошной закуской для тосканского красного вина, а потому и разговаривалось приятно на всякие разные темы, начиная от женщин и кончая уточнением Бога.
Друг Нестора, бывший алкогольный король постсоветского пространства, успешно совершил восхождение вниз, что называется «даун шифтинг». Он продал весь бизнес, разместил вырученные деньги в доходные бумаги, купил несколько яхт и теперь болтался по разным морям и океанам в зависимости от сезона и настроения.