Он целовал ее.
Она целовала его.
В квартире, подаренной ей Нестором, было густо от любви.
Теперь он пах ею, а она — им.
У нее были маленькие розовые пятки, и он об этом ей сказал:
— У тебя маленькие розовые пятки.
— А у тебя, — ответила она, — у тебя ножищи, как у бегемота!
— У тебя маленькая вкусная попка!
— А ты непристойный хулиган! И у тебя… у тебя маленькая штука!
— Какая штука? — не понял он.
— Которая похожа на пистолетик!
Она улыбалась, глядя, как он постепенно понимает, что имеется в виду!
— Ах ты безобразница! — Он глядит на низ своего живота и улыбается ей в ответ. — Действительно маленькая!.. Сейчас…
— Я тебя тоже люблю, — говорит она.
— Почему «тоже»?
Она не поняла его вопроса:
— Ты же сказал, что ты меня…
— Когда? — Он пытался припомнить, хмуря брови.
— В самом начале…
— Что ты имеешь в виду?
Она придвинулась лицом к его лицу, коснувшись носом его носа.
— Ты негодяй? — лизнула его губы. — Ты хочешь помучить меня?
Он слегка прикусил ее губу, а потом ответил:
— Да, я хочу помучить тебя!
— Отвечай же скорее!
— Что я должен сказать?
— Я…
— Я, — повторил он.
— Я люблю…
— Я люблю…
— Я люблю… мальчиков!!!
Она засмеялась над своей шуткой, а он повалил ее на подушки и, в мгновение подчинив своему телу, признался:
— Да, я люблю мальчиков!
И она опять произнесла, как сестры Жоровы:
— Что ты делаешь?.. — страстно и шепотом.
— Я трахаю тебя!
— Гад!.. — успела произнести Алина. Она хотела еще что-то сказать, но все существо ее переместилось в измерение, в котором отсутствуют мысль и слово, а главенствует лишь чувство одно.
Потом она его кормила, а он ел много и долго, усталый и довольный.
Они спали, крепко прижавшись кожа к коже. А потом просыпались и вновь истощали друг друга до невозможности дотрагиваться. Опять ели, и опять телами прилеплялись намертво, как лягушки, пока не кончилась еда и не истощились силы.
— Я хочу жить с тобой, — сказал он.
— Живи, — согласилась она.
— Я найду где заработать.
— Учись, Физик, я тебя прокормлю.
— Я не смогу жить на твои деньги!
— Какая разница, Физик, — мои, твои деньги?
— Как ты называла отца?
— Хочешь знать?
— Да.
— Я называла его Строителем. Твой отец был строителем в прямом смысле этого слова. Он мог построить дом.
— Ты его любила?
— Я его любила.
— И я его любил, — признался Анцифер. — В этом мы с тобой схожи. Я очень обиделся, когда он умер. А ты?
— На кого?
— Просто обиделся.
Она погладила его по щеке:
— Не надо на него обижаться… Смотрит он на нас сейчас с небес…
— Не смотрит он на нас! Бога нет.
— Ты что?..
— Ты веришь в то, что говоришь?
— Верю!
— Значит, отец сейчас сидит на облаке и смотрит, как мы с тобою тут…
— Не так примитивно.
— А как?
Она не знала, как ему объяснить… Он лежал голый и злой.
— Он ничего не оставил после себя.
— Не говори зря! Вы с сестрой… Он очень вас любил!
— Нам не на что жить!
— Он оставил большое наследство, Физик! — Она удивилась. — Я знаю! Помнишь дом на Новой Риге? Нестор его построил…
— Я там жил… И ты, кажется…
— Твоя мать его продала. Дом стоил очень дорого… Еще Нестор фонд для вас организовал…
— Фонд?
— Он всегда говорил, что если умрет, то вам будет на что выучиться! Он был горд, что вы получите образование в любом учебном заведении мира. Нестор смог стать богатым человеком!
— Я ничего об этом не знаю…
— Спроси у матери, Физик!..
Он решился открыть ей самое сокровенное.
Был вечер. Она ластилась к нему, но он отстранял ее, занятый подготовкой к решению.
— Подожди! — просил.
— Я не могу ждать…
Он напрягал свои губы, а она впивалась в них взасос, затем открывала рот, выпуская сильный язык, пытаясь вторгнуться в его рот… Не пускал.
Она не сдавалась.
— Ну хорошо, — сказала, собрала волосы в пучок и опустила голову к его животу. Выдохнула горячий воздух всего лишь раз и увидела начало жизни. Она поймала жизнь губами… Она вспомнила Нестора и вспомнила губами мертвое…
Ему не хватило сил оторвать ее от себя и вырваться…