– С немцами? – спросил Гаврилыч, прервав Михаила. Сфокусировав, не без труда, взгляд на протянутом, Михаилом, стакане.
– Немцами?… – сбился с мысли журналист. – Почему немцами?… Нет, с душманами или там ИГИЛом…, ну за СПРАВЕДЛИВОСТЬ!…
– Согласен! Прекрасный тост!…
– Охххх! Ядрёна! – прошипел Михаил, хрустнув огурцом.
– А зря вы про душманов! – на удивление, как воду проглотил хозяин, самогон, даже не поперхнувшись. Не без таланта к этому делу, отметил Михаил. – Надо писать про фашистов! Сколько несчастья они принесли в наш мир, миллионы и миллионы ик…, судеб были загублены по всей матушке России, да что там России, по всему миру. Сколько детей было уничтожено, а ведь они могли принести очень много для развития нашего общества. Ик…, я просто скорблю по невинным, загубленным дУшам…
– Гаврилыч, ну что вы в самом деле… – попытался утешить разволновавшегося Безголового, из глаз того полились слезы. – … Давайте лучше еще по одной!
– Давайте…, – согласился Гаврилыч, вытирая рукавом слезы и сопли – …, жалко ведь бедных детей…
– Конечно, жалко! – ох, чувствовал Михаил, что наливать больше не стоит изобретателю, но все-таки налил. – Ну, за погибших на этой войне!
– Да за них! И еще за тысячи и тысячи репрессированных в нашей стране!
– Ой, ёёё… – тихо прошептал Михаил, чувствуя, что у хозяина прорвало наболевшее, но тост поддержал и выпил.
– И что интересно Миша, ик…, – отложил в сторону опустевший стакан Гаврилыч. – …, и что интересно Миша…, и ведь интересно Миша…, и Миша – интересно ведь…
Ударом кулака по столу, Михаил прервал начавшийся цикл у хозяина. Один огурец выскочил из тарелки и укатился под стол.
– Спасибо Миш ик…, и ведь я хочу спасти всех тех, кто погиб! Ик…, и мне это по силу…, ну да ладно, что я все о своем…, ну так что там про официантку твою?
– Да, так… – передумал нести «пургу» про несуществующие романы, после глубины скорби Гаврилыча, как-то глупо звучало. – Потом расскажу…, а на репрессии то вы чего взъелись?
– Как чего? Лучшие умы сгнили в Гулаках там, ик…, в Сибири…, сколько идей и людей уничтожил коммунизм. Фашизм и коммунизм – вот главные враги человечества. Это просто Гиены Вселенной, ик…, уничтожившие все хорошее на своем пути…, еще сотни и сотни лет Земля будет ик…, зализывать раны после их разгула…, Миша, ну в самом деле…, что тупите?
– Ээ…, вы про что? – не понял Михаил.
– Ну, стаканы то, пустые! Протри глаза Миха! – хозяин негодовал.
– Понял! – дошло до журналиста. Чуть расплескивая жидкость, он разлил в тару, бутыль чудовищно быстро пустела.
– Другое дело…, – удовлетворенно прокряхтел Безголовый, с азартом выхватывая стакан. – Давайте выпьем за Мир и Добро!
– За Мир и Добро! – протянул свою посуду Михаил и опасливо чокнулся с хозяином.
– И я вам обещаю Миша, ик…, я принесу Мир и Добро, пусть и не в этот мир… – последняя реплика прозвучала зловеще…
Глава №20
Опыт №2 Время 13 – 48
– Ну что Миша, начинаем вторую попытку?
– Как скажите Алексей Гаврилович! – вжался в своем стуле журналист, снова та же купальная шапочка на голове и болотный костюм на теле.
– Хорошо…, двадцать пять тысяч саккамулировано в батареи, запаса энергии с избытком. Сегодня мы все же совершим этот рывок на сто лет назад… – проговорил Безголовый, решительно опуская на глаза, со лба шлема, свои очки. – Пусть поможет нам бог в этом благом деле…
– Постойте Гаврилыч! – остановил Михаил этого деревенского вундеркинда. – Пока мы не начали воплощать этот бред, можно я вам скажу кое-что?
– Скажите.
– Гаврилыч, может мы больше не увидимся…
– Что за сомнения! Конечно – не увидимся!
– Ну, так вот Гаврилыч, я продолжу…, я очень рад, что познакомился с вами, вы оказались просто хорошим и добрым человеком, и я очень благодарен, что вы мне помогли бросить курить. Какой бы результат не получился сегодня, я все равно – верю в вас! И если вы улетите в прошлое, я знаю, что вы плохого не сделаете, потому что вы, человек с большой буквы!
– Спасибо… – сконфузился хозяин. – Насчет плохого, даже не знаю…, но, а если для блага общего, без этого никак?
– Ну не знаю…
– То-то же!… Ну да ладно, начнем. – Пошёл к своему преломителю временных волн Алексей Гаврилович, в этот раз, наученный горьким опытом первого нырка, на шее изобретателя развивался красный шарф, а на руки одеты теплые варежки.
– Гаврилыч, пока не зашли внутрь, можно задать вопрос?
– Конечно! – хозяин остановился у ковчега и повернулся к журналисту.