Ворваться в лагерь военизированного батальона, мы не могли по ряду причин, слишком уж это было рискованно. Пришлось устраивать представление: я стал богатым русским меценатом, эмигрирующий из Москвы в Европу. В Мюнхене снял самые богатые номера для себя и своей свиты. Пустили слухи по городу, будто бы странный русский скупает работы молодых художников, на меня вышла местная звезда кисти, Макс Цепер. Он то и вывел меня на незаурядный талант, не ограненный алмаз, мать его…, и ко мне пожаловал сам Адольф Гитлер, собственной персоной. Молодой, неуверенный в себе, он топтался в моей приёмной, держа в руках несколько своих картин. Его знаменитых усов еще не было, казался таким приятным человеком. Я смотрел на него в щелку и поражался…, честно скажу, испытал какой-то мистический страх, я то знал, что он несет на своих плечах в будущем. Да уж, тот день я помню как вчера!
Взяв себя в руки, я пригласил его в свой номер. Представился, мой немецкий был вполне сносным, так о «ни о чём» и говорили. Надо было понять этого человека, я еще сам не решил, что буду делать. Принесли дорогое вино, он немного раскрепостился, я, лично, не сделал ни одного глотка, нашей с тобой Миша, попойки, мне хватило на годы вперед. И вот, после третьего бокала, я увидел его истинное лицо…, как-то самопроизвольно, разговор переключился на азиатов…, а потом и на евреев. Ты бы слышал его речь…, это был уже не человек. Глаза горели адским огнем, поначалу, я дурак, подумал, что надо поговорить с ним о будущем, по мирному, но после его речи, я увидел уже сформировавшегося Зверя. Извинившись, я вышел из номера, и прошёл в соседнее, там ждали моих приказов помощники.
Ты понимаешь Миша, я это всё затеял, и я должен был сам это закончить. Может, если бы я его нашел до первой мировой войны, все бы обошлось по-доброму, но, увы, сам знаешь, почему, раньше не получилось. Сделав знак соратникам сидеть, я взял приготовленный заранее пистолет, на дуло его, накрутил подобие глушителя собственной сборки.
Когда я зашёл обратно, в свой номер, Гитлер встал с кресла, в руках держа бокал…
Ты мне, тогда, три года назад говорил, что я хороший человек…, я тебе там, что-то ответил, не помню точно, что-то про необходимость сделать плохое. И вот она настала… Я поднял перед собой пистолет и рука моя не дрогнула, три выстрела попали в голову…, два патрона в лоб, а третий уже в затылок…
Прошло двадцать три года с того убийства, а по-другому никак не могу я это назвать, и до сих пор, передо мной стоит его лицо. Как он смотрел на меня, за секунду поняв, что это пришла его смерть…
Вот так Миша, я знаю, что совершил грех, большой грех, и не будет мне прощения, но так же я знаю, что не будет миллионов смертей…
Ну и хватит, буду закругляться. Вернулся я в Россию со своей командой, Ульянов мне выделил под Москвой закрытую территорию. Там я потихоньку собрал талантливых ученых под свое крыло, мы переросли в исследовательское научное учреждение, до 34-ого года я возглавлял его, а потом ушел на покой. Без меня они неплохо справляются, до сих пор, ну до 1942 года, в крайнем случае….
И вот, под старость лет, мне ударила новая вожжа под моё мягкое место, и я снова решил сделать новый мир, может ещё более совершенный, чем этот, в котором ты сейчас живешь. Сделаю я, пожалуй, рывок во времени, на десять тысяч лет. А вдруг получится? Мне хоть и под восемьдесят лет, но, чисто теоретически…, могу дать фору и многим молодым!
И если, ты читаешь эти последние мои строки, значит, я все таки этот прыжок уже сделал. Эх, жаль, тебя нет, Миша, я бы опять тебя в альтернативное настоящее взял бы, но, увы, ты остался в двадцать первом веке!…» – не, на такой бы рывок Михаил бы не пошёл, десять тысяч лет – это уже грандиозней этой вселенной, журналист повел плечами от такой мысли.
« …Но ничего, тут я нашел двух сподвижников, они согласились поучаствовать в эксперименте, ну да ладно…, для тебя это уже не важно.
Так что, будем прощаться, Миша. Я тебе кое-что оставил в банковской ячейке, на память, так сказать. Будешь в Москве, зайди в Банк…, не пожалеешь.
P.S. И еще, с этим конвертом высылаю схемы той картофелечистки, молекулярной…, ну ты помнишь, найдешь грамотного технаря, он его тебе сделает по моим бумагам, я то знаю, что ты профан в этом деле. Будешь чистить овощи, и вспоминать меня…. Надеюсь, я не испортил сильно твою жизнь этим приключением, она, если честно, была у тебя не очень в нашей общей вселенной…, как там у вас в двадцать первом веке делается смайлик? , так вроде рисуется? Прощай Миша!!!!»