Ильхан тоже был на ты с огнём. Барашка распотрошили, обрезали мослы, соорудив аккуратную тушку и нанизали на вертел, который вместе с котлом и кухонными причиндалами везли отдельным вьюком. Угли Одинокий волк привёл в состояние, когда они держали постоянный жар, мерцая рыжими сполохами. Дежурные солдатики, сменяя друг дружку, крутили ручку вертела. Такую мирную картинку мы оставили, отправляясь спать. Утром готовое мясо есть не станут. Слишком тяжёлая еда для завтрака, но погрузив его в стазис, мы избавимся от проблем с приготовлением завтрашнего обеда. Ну разве что каши какой-то по быстрому упарим. С мясом сытно будет. Веточки тимьяна и розмарина, и крепкий дух маринада, которым натёрли тушку барана изнутри, чтоб не подгорал, несли такой дух по горам, что он сам по себе мог служить приправой к тем обрезкам, что вынесли для зверья за реку.
Какое-то время мы с девочками переговаривались, придумывая приключения, которыми нас может встретить степь, но как-то вместе провалились в дрёму. Провидиц среди нас не было, а потому сны снились обычные, девчачьи. Мне по крайней мере точно. И жениху в них там было больше места, чем таким, вроде бы, желанным приключениям. Проснулась я с рассветом, подняла девчонок. Ложились мы спать в гимнастической форме. Мы решили, что в походе она будет прекрасной ночной одеждой. В ней и выйти, если ночью приспичит можно. И утром мы не собирались отказываться ни от разминки, ни от медитации. Тодд тоже оказался строгим офицером. Солдатикам расслабляться не давал. И тоже проводил между ними учебные спаринги. Мы устроили пробежку и провели комплекс привычных упражнений подальше от бивака. Будь мы там, парни пялились бы на нас, вместо того, что бы делом заниматься.
Мандолину я с собой, конечно не брала, а вот свирель всегда висела у меня на поясе, рядом с ножом. И то, и другое в замшевых чехлах. Она для меня была оружием, ничуть не менее эффективным, чем кинжал. Чужие об этом не знали. И пояснять я не собиралась. А вот добавить музыки в медитацию полезно. Нам это всегда помогало развивать возможности. Здесь, в холмах, музыку понесло эхо. И она напомнила пастушью мелодию, которая была здесь так уместна, что пробуждала сам дух холмов. Чем дольше звучала мелодия, тем глубже становилась медитация девчонок. Я почему-то чувствовала, что прерывать игру нельзя. Но и взгляд со стороны я тоже ощущала. Не злобный, иначе рыкнул бы механик или завыл пёс. Их с нами послали парни. Сами они остались потренироваться с солдатиками. Тодд попросил показать приёмы для спаринга с оборотнями и кое-какие простенькие магические заклинания для новичков.
Наконец мелодия получила своё логичное завершение и я опустила флейту и открыла глаза. Девочки всё ещё находились в состоянии полного погружения. Я, с удивлением, уставилась на призрачную фигурку сильфы.
— Спасибо, родная кровь, — склонила головку в приветствии беловолосая красотка, — твоя музыка — чистая магия, она поможет мне воплотиться. Ненадолго, всего на часок. Помоги мне, воздушная. Приведи мне мужчину на этот час. Если получится зачать ребёнка, я получу тело. Я так давно здесь одна. Кажется я заснула, когда кентавры упокоили моих подруг. Эти животные считают нас демонами. А мы элементали. Но твоя музыка разбудила меня. Надеюсь, здесь нет кентавров?
— Не знаю порадует ли это тебя, но их давно считают вымершими. Мы идём в Проклятую степь, что бы это проверить.
— Не в поселение? — обрадовалась маленькая сильфа, — тогда может быть я смогла бы незаметно следовать за вами. А мужчина, который согласится сделать мне дитя, сможет переспать со мной столько раз, пока я не почувствую в себе жизнь. Только тебе придётся играть для меня. Сама я могу обращаться только раз в году. Но ты сильная магичка, да ещё и воздушница. А твоя музыка имеет силу, которая позволяет мне воплощаться. Передаёт мне энергию. Я точно чувствую, у тебя были сильфы в роду. Помоги… пожалуйста…
Я подумала, что такую просьбу адекватно сможет воспринять, пожалуй, только Тодд. И сильфу он не обидит. Видна в нём такая настоящая мужская обстоятельность. Каким-то образом сильфочка передала мне, что я никому, кроме самого любовника, ничего говорить не должна. Потому я пообещала малышке попробовать. Но, если никого не смогу уговорить, пусть она не обижается. А пока приказала ей спрятаться и вывела из медитации девчонок. Видимо сильфа чем-то их приложила. Далось мне это нелегко. Но мои подруги после медитации чувствовали себя прекрасно и я не стала обижаться на одинокую элементаль.
Когда мы прибежали в лагерь. я навесила рассеивание внимания и отвела в сторонку Тодда. Коротко пояснила ему просьбу сильфиды. Тодд почесал затылок и я поняла, что он колеблется.