Принц-призрак, как и при жизни обладал убийственным для женщин обаянием. И мы страшно соскучились за его шуточками и лёгким добродушием. У кого-то другого фамильный нос уродовал бы лицо, но сияющая улыбка Фольгера меняла его лицо и делала милым. Мы сожалели, что не можем обнять нашего друга, прыгая вокруг него, как древесные козы. Нам о них любила рассказывать Диля. В их краях трава, даже там, где она появляется по весне, обладает коротким жизненным циклом и очень быстро сохнет. А аргановые деревья, эндемики тех краёв, продолжают оставаться зелёными. Вот козы и взбираются на них за листьями. Диля очень скучала за вкусом арганового масла, которое давят из его плодов. И всё мечтала о свежей лепёшке, пахнущей дымком, которую можно макнуть в плошечку со свежевыдавленным маслом и посыпать крупной солью.
Конечно Фольгер умилился и быстро вернулся к обычному росту, вертясь между нами юлой и сетуя, что не может расцеловать наши загорелые личики. Мужчины спускали призраку флирт, поскольку считали его безвредным. Наконец взгляд принца вычленил из компании фигуру кентавра и охнул от избытка чувств. Конечно хорошие манеры прививают принцам с детства, но непосредственный Хранитель всё равно пялился на него с непосредственностью далёкой от воспитания.
— Знакомься, — кивнула я в сторону шамана и поняла, что представить его не могу, поскольку он ни разу не назвал нам своё имя.
— Нинос, — спас меня от неловкости кентавр и я подумала, что ненавистный ему родственник и тут отметился, поскольку значение имени — просто правнук. Прадед как бы лишал его этим всех отличительных черт. Это всё равно, что назвать кота — Котом. Понятно, почему он не спешил называться. Наверняка, при его болезненном честолюбии, он считает это имя издевательством. Но это было ещё не всё, чем удивил кентавр.
— Никогда не думал, что увижу Ниверлинга своими глазами, — поклонился он принцу, — хоть и в призрачном виде.
— Мы, кажется, ни разу не говорили, что ты Ниверлинг, как ты узнал принца? — спросила я у кентавра.
— Ну, во первых говорили, вот она, — и он показал на Гизем и я шлёпнула себя по лбу, припоминая, — а во-вторых, мой предок, тот, что писал дневники, прекрасно рисовал. Там было много его зарисовок. Именно потому меня тянули эти тетради даже тогда, когда я ещё не умел читать. Там не было рисунка принца, но был рисунок короля. Первого в династии. Того, что начал объединять королевство. Ему мы обязаны проигрышем в войне.
— Ну, положим, не он её начал, — скривился Фольгер, — на южной границе всегда были стычки с вашим народом. Отцу пришлось оберегать границы, когда он присоединил приморское княжество. Но меня это не особо интересовало. У меня не было совсем никакого желания заниматься политикой. Отец был магом и у него была впереди ещё долгая жизнь. А я люблю девушек, а не войну.
— Однако сейчас тебе придётся заняться более важным делом, чем флирт с нашими невестами, — строго сказал Ильхан.
— Тебе придётся переместиться во дворец к Теренсу и передать ему всю информацию, которую мы успели собрать за это время, — смягчил упрёк оборотня Корвин.
— Не люблю общаться с Теренсом, — вздохнул Фольгер, — он нудный, и фамильного носа у него почти не осталось. Никакого обаяния. Даже ухаживать толком не умеет. Только давит и интригует. Твой Корвин лучше, хотя у него с Ниверлингами вообще уже никакого сходства.
— Ладно, я уж совсем в династии гомеопатический раствор, — махнул рукой Корвин и мы захихикали.
Гомеопатия, была новым веяньем в аристократическом целительстве. Это было не лечение, а потакание истеричным высокородным, которые болели исключительно мнительностью и в лечении не нуждались. Вот и придумали модные целители сильно разбавленные зелья. Разбавленные в составе, но отнюдь не в цене. Платили за имена целителей, а не за лекарство. И мы считали такое лечение фарсом. Корвин очень к месту упомянул о нём, в определении своего дальнего родства. Но пора было оставить пустой трёп и заняться делом.
Хранителю нельзя надолго покидать Академию. На него слишком многое в ней завязано. Прежде всего охранные заклинания. А поэтому стоило поторопиться, что бы рассказать королю самое важное, а точнее то, что его величеству нужно знать. Делиться своими личными сведеньями с Теренсом я не планировала. Ни о сильфе, ни о феях я говорить не стану. Может быть когда-нибудь я расскажу частично о своих знакомствах с дивными существами принцу-призраку, но пока что всё не знает даже Корвин. Предложение Дили Фольгер одобрил. У него были и свои аргументы в пользу того, что бы переход в чужой мир мы не совершали.