— Ты тоже джинчуурики, ты должен понять меня.
Я кивнул. Я знаю историю Гаары и прекрасно его понимаю.
— Я был рождён монстром, — горько усмехнувшись, начал он. — Родившись, я забрал жизнь женщины, которую называли моей матерью. Чтобы создать непобедимого ниндзя, мой отец запечатал в меня воплощение песка.
— Родители обычно так не поступают, — нервно хмыкнул Шикамару. — Какое странное проявление любви…
— Любви? — с сомнением переспросил Гаара. — Моя семья одержима ко мне лишь ненавистью и жаждой мести. Мой отец, Четвёртый Кадзекаге, обучил меня всем секретам техник ниндзя. Я рос в атмосфере вседозволенности, избалованным и одиноким. Я принимал это за любовь до тех пор, пока не случился тот самый случай.
— От тебя захотели избавиться? — «угадал» я.
— Да, — кивнул Гаара. — Когда мне было шесть лет, и последующие шесть лет мой отец непрерывно старается меня убить.
— Слишком сильное существо всегда становится источником страха, — вспомнив его слова, сказал я. Шокированный признаниями Гаары, Шикамару с удивлением посмотрел и на меня. Гаара кивнул и спокойно, даже как-то безразлично продолжил.
— Поскольку я был рожден через технику, мой разум неуравновешен. В деревне поняли, что мои чувства непредсказуемы. У моего отца я был козырной картой, но одновременно я был его угрозой. Когда мне исполнилось шесть, меня стали считать слишком опасным. Опасным инструментом, с которым приходилось бережно обращаться. Я тень изжившего себя прошлого, которое хотят уничтожить...
— Я понимаю тебя, — я подошёл ближе. — Ты спрашивал себя, почему ты одинок? Зачем ты существуешь? Для чего живешь?
Зелёные глаза Гаары удивлённо распахнулись.
— Да. Я неоднократно спрашивал себя об этом, но не получал ответа. Однако, убивая убийц, подосланных отцом, старейшинами, другими странами, я решил. Я понял, что живу, чтобы убивать других. Я нашел облегчение в страхе быть внезапно убитым. Я сражаюсь и люблю только себя, пока я верю, что все остальные люди существуют ради этого — мир прекрасен. Пока я убиваю других, наслаждаясь своим существованием, я продолжаю жить, — глаза Гаары были пусты, он снова схватился за голову.
— Но, Гаара… — я не успел ничего сказать.
— Что ты здесь делаешь? — перебил меня строгий голос учителя толстобровика Майто Гая, который вошёл в палату и хмуро смотрел на Гаару. — Ты не должен здесь находиться! Уходи!
— Хорошо, — Гаара развернулся и прошёл мимо стоящего возле двери в палату Гая.
— Наруто, тебя там весь персонал обыскался, тебе надо сделать выписку, — остановил меня учитель толстобровика, когда я хотел пойти за Гаарой. — Вы соперники и вообще не должны общаться накануне соревнований.
— Простите, сенсей, я просто хотел навестить своих друзей, — извинился Шикамару и вышел из палаты.
Выписывали меня ещё целый час под надзором учителя Гая.
* * *
— Волнуешься? — спросил меня Саске, когда мы уже поужинали и легли.
— Немного, — признался я.
— Завтра всё решится, — зевнув, повернулся на бок Саске. — Усыпить тебя?
— А ты можешь? — я понял, что сна у меня ни в одном глазу, то ли в больнице отоспался, то ли переживаю из-за завтрашнего.
— Могу. Даже сон можешь мне заказать, — хмыкнул Саске.
— Ну-у… Тогда пусть это будет что-то приятное и без мордобоя, — попросил я.
— Смотри, — Саске провел рукой в воздухе, и за ней остался золотистый след. — Говорят, что сны приносит песчаный человек…
— Как Гаара? — переспросил я. Тем временем над нами появилось золотистое облако, на котором был кто-то, действительно похожий на Гаару, но весь из золотого песка.
— Ты тоже об этом подумал? — усмехнулся Саске. Человек на облаке стал рассыпать на нас свою золотую пыль.
— Мы ведь спасём его, Саске? — спросил я друга, чувствуя, как веки стали тяжёлыми, а мысли — медленными и густыми, словно кисель. — Мы ведь вырвем Гаару из его тьмы?
— Обязательно, Наруто…
Всю ночь мне снилось море и пляж с красивым золотистым песком…
Часть 1. Глава 20. Третий этап. Первый поединок.
Когда я проснулся, Саске уже не было. Мито-сан сказала, что с утра за ним зашёл «беловолосый шиноби в маске».
Сегодня в первом бою мне предстоит сражение с Хьюга Неджи, но, по крайней мере, благодаря Саске я выспался. Не спеша позавтракал, а после отправился к центральной арене. На душе было муторно. Сегодня день нападения на Коноху, день смерти многих шиноби, даже старика Третьего. А я ничего не мог изменить или даже предупредить, мне отведена своя роль в этом повторяющемся из жизни в жизнь спектакле, хотя я и научился немного отходить от неё, но не настолько сильно, как хотелось бы.
Ноги сами понесли меня на учебный полигон, и я вспомнил о событиях, которые должны будут случиться перед, непосредственно, боями. Ладно встреча с Хинатой, я ей был благодарен за тот раз с «obnimashkami», можно и поболтать и получить порцию «вперёд, Наруто, я в тебя верю!», но Конохомару со своим бычьим родео… В тридцать восьмой раз я эту муть не выдержу. Вспомнив о своей «гениальной» идее, я сделал клона, который направился в сторону полигона, а я же, применив хенге, спокойно пошёл к арене, погрузившись в свои мысли.
— Эй, это только для участников! — остановила меня охрана у входа. Я посмотрел внутрь и увидел, что Саске и мохнатого нет на месте. Нас ждали, и я решил подождать Саске снаружи, пока оставалось время. Через пару минут запустили сигнальные ракеты, напоминая о десятиминутной готовности, Саске всё не появлялся. Да что такое?! Он и в этот раз собирается опоздать?!