— Алекс как-то обмолвилась, что у вас с Адамом что-то было. Это правда?
Хейвен почти не расслышала вопроса Оуэна.
— Я прилетела в Нью-Йорк с одной-единственной целью — спасти Бью, — настойчиво проговорила она. — Кстати, а Адаму о своем видении ты рассказывал?
— Нет. После посещения Пифии я не мог ему доверять. На самом деле я бы уже тогда покинул «ОУ», если бы не познакомился с Мило. Я остался именно из-за него. Он меня жутко пугает.
Хейвен смутила внезапная смена темы разговора.
— Почему? Он просто робот.
— Так считает Кэлум. А Мило — марионетка. Причем идеальная. В последний раз мы собрали пятьдесят тысяч баллов. Это миллионы в долларовом эквиваленте. Люди смотрят на Мило, разинув рты. Если бы он произнес речь, в которой призывал их жертвовать баллы для того, чтобы у каждого ребенка был свой собственный автомат «узи», они бы так и сделали.
— И Мило не сам пишет свои речи, — заключила Хейвен.
— Он не умеет. У Мило никогда не было идей. Но он до сих пор считает себя избранным. Кстати, смысл доклада, который я написал для мероприятия по сбору средств, таков: дети в Гальцион-Холле считают своим долгом возглавить мир. А Мило заменил слово «долг» на слово «судьба».
— Судьба? — оживилась Леа. — А каков он собой, ваш Мило?
— Похож на игрушечного Кена[32] — белесый и безликий. Но Мило отнюдь не безвреден. Я стараюсь держаться поближе к нему, чтобы никто не вложил в пустую маленькую головку Мило опасные мысли. Простите. Я отвлекся. Понимаю, вы пришли сюда не для того, чтобы поговорить о Мило. Могу я сообщить вам какую-нибудь ценную информацию насчет Бью?
— Я должна задать тебе еще один вопрос, — произнесла Хейвен. — Ты сказал нам, что Наддо и Пьеро казнили по приказу того человека, на которого ты работал во Флоренции. Адам имел к этому отношение?
— Вряд ли. Единственным человеком во Флоренции, кто знал о наших отношениях, была младшая сестра Пьеро. Я почти уверен, что она выболтала нашу тайну.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
— Ничего подобного, — проворчала Леа. — Хейвен Мур! Очнись! Оуэн — милый парень, но фрагменты прошлого могут быть ошибочны.
Чтобы улизнуть от серых людей Адама, они воспользовались подземным туннелем Оуэна. Леа поймала такси, будто коренная жительница Нью-Йорка. Теперь они мчались на север вдоль реки. Хейвен прижалась лбом к стеклу и смотрела, как мимо пролетает квартал за кварталом. Она была просто убита горем и даже плакать не хотела. В ее жизни бывало и хорошее, и плохое, но такой тоски, как сейчас, она еще ни разу не испытывала.
— Он прав, Леа. Я помню, как призналась Адаму о том, что Пьеро и Наддо — геи. Беатриче могла насплетничать об этом всей Флоренции. Они погибли из-за меня.
— Хейвен, ты бы ни за что…
— Леа, если бы ты сегодня вечером оказалась в здании Общества «Уроборос», ты бы все поняла. У меня и так уже случился самый мерзкий день в жизни. А новость о том, что я убила Пьеро и Наддо — последняя капля.
— Что произошло в «ОУ»? — спросила Леа.
— Там устроили вечеринку, на которую ворвался Йейн. Я была с Адамом. А Йейн объявил собравшимся, кем является Адам. А потом он его уколол.
— Что?
— Он ударил Адама разбитым бокалом, но кровь не потекла. Йейн, наверное, думал — пусть гости сами убедятся в том, что Адам — не человек.
— Ну и?
— А затем появилась Падма Сингх и спасла Йейна. Она пригрозила всем членам Общества компроматом.
— Значит, с Йейном все в порядке?
— Благодаря Падме, — вздохнула Хейвен. — Потом до меня вдруг дошло, что Оуэн и Наддо — один и тот же человек. Но оказывается, я напрасно потратила время. Не Оуэн заманил Бью в Нью-Йорк, а Адам. Он устроил ловушку, и я в нее попалась. Теперь я потеряла Бью. И Йейна.
— Получается, за этим стоит Адам?
— Другого объяснения нет!
— Ладно, — произнесла она. — Ты слишком много размышляешь. Прекрати заниматься самоедством и прислушайся к своему сердцу.
— Ты вечно уговариваешь меня доверять себе. А если я не такая, какой ты меня считаешь, Леа? Беатриче Веттори стала убийцей своего брага!
Хейвен заметила в стекле машины отражение худенькой рыжеволосой девушки. На вид Лее было на больше пятнадцати лет. Что она могла знать о темных уголках сердца Хейвен?
— Между прочим, мать Йейна меня предупреждала, — добавила она. — Она заявила, что если боги отвернутся от меня, я способна совершить ужасные поступки.
— И какие же?
Хейвен не ответила, но в ее сознании уже начал складываться перечень преступлений. Солгала Йейну. Шпионила за Йейном. Целовалась с Адамом Розиером. Пыталась нанять бандитов, чтобы те избили похитителя Бью. Разбила сердце Йейна. Доказала, что его мать права.