— Забыл что?
— Как мы нацистов в далёких пятидесятых в Варшаве били?
— Нет, это я помню.
— Так этот ушастый гад тоже там был!
— Ах, так это он — личный адъютант Майора? — вспомнил Алукард.
— Да, над ним ещё Авондейл Напьер, ну Док, эксперименты ставил…
И так далее. Алу с Уолтером снова погрузились в пучину воспоминаний полувековой давности.
— Дурак… — прохрипел кто-то.
Я обернулась.
Тубалькаин…
Виктория нацелила на него свой Харконен.
— Кто дурак? — грозно спросила она, передёргивая затвор.
— Да Шредингер этот, кто же ещё…
— И почему же?
— А тебе-то какое дело?
Алукард начал многозначительно поигрывать Шакалом. Тревожно покосившись на носферату, Альгамбра стойко продолжал молчать.
Перед моими глазами появилась красная пелена.
— Говори! — рявкнула я, припечатывая этого козла когтями к земле. Глаза остальных повылазили на лоб. Ой ёпт, я же «человек»… А пофигу! Где мой Себастьян?!
Тубалькаин забился под моей рукой, выплёвывая отдельные слова:
— Дурак Шредингер… Его послал… Алукарда… А… Простого солдата…
Расшифровка — «Дурак Шредингер. Майор его послал специально на нейтрализацию Алукарда, а не простого солдата». Ну по смыслу вроде так…
— Уолтер, — с милой улыбочкой обратилась я к дворецкому, — окажите услугу?
— Всегда готов!
— Подержите Альгамбру, будьте так любезны!
— С превеликим удовольствием!
Уолтер окутал картёжника своими нитями.
— А теперь ты будешь говорить, — зловеще сказала я, скаля клыки. Откуда они у меня взялись, я как-то не подумала.
— А если не буду?
Оу… У Тубалькаина чрезвычайно плачевная ситуация, а он ещё и дерзит? Начинаю уважать гадёныша.
— Будешь, — ухмыльнулась я во все зубы. От вида зубов акулы Альгамбре стало жутко, — как миленький будешь.
Тубалькаин сглотнул. Подумал о чём-то. Что-то просчитал. Ещё раз покосился на мои зубы. Оглядел каждый коготь длиной в полметра. Прикинул, как я буду медленно отрезать от него по кусочку тела за молчание. Прикинул, что это будет ОЧЕНЬ больно. И затараторил:
— Этот солдат застрял в собственных воспоминаниях. Ему оттуда не выбраться, только если в рай или в ад. Умереть, в общем. Наша база прямо под нами! Сдвиньте вон тот валун!
Я покосилась на упомянутый валун. Андерсон принялся его сдвигать.
— Ну? — с надеждой спросил Тубалькаин, — Я ведь буду избавлен от медленной и мучительной смерти?
— Конечно, будешь, — обворожительно улыбнулась я и одним рывком вырвала из его груди сердце, — взамен тебе будет быстро и удобно.
Хрипнув в последний раз, картёжник мешком свалился на землю. А я, вытерев когти о шорты, покосилась на открывшийся под камнем туннель.
Что там говорил Себастьян? Сколько времени может уйти на моё полноценное пробуждение? Месяцы? Года? Чувствую, что столько времени мне не понадобится.
Ах, как же хорошо, что я — создание ночи! Око за око, зуб за зуб, кровь за кровь!
Я — ДЕМОН!
И, оскалившись, я кинулась вниз по туннелю.
64
— Госпожа, предоставьте Шредингера мне, — сказал я, натягивая перчатки, — ведь он может быть везде и нигде, а значит — представляет для вас опасность.
— Хорошо, — ответила госпожа и кинулась на помощь Серас. Я же, сверкнув глазами (ну не удержался…), повернулся к коту.
— Т-ты кто такой? — заикаясь, спросил Шредингер.
— А это так важно? — прошептал я ему на ухо, перемещаясь за его спину. Котяра вздрогнул, но не повернулся.
КОТ! Он же кот! Котик… Так, мне нужно собраться! Нельзя думать о нём так!
— Знаешь, я так голоден, — таким же тоном сказал я коту, крепко подхватывая его под локти, — ты не утолишь мой голод?
Мне так надоело поглощать гнилые души упырей… Не еда, а хрень какая-то…
Кот что-то прошептал и обречённо зажмурился. Я не всё расслышал, только что-то насчёт того, что я могу быть опасней Алукарда… Да, я опасней, намного, но прямо сейчас это не играет никакой роли…
Развернув котяру лицом к себе, я впился губами в его сонную артерию. Губами, а не зубами. Хм, смахивает на вампиризм. Но так тоже можно высосать душу…
Выпив Шредингера без остатка, я довольно облизнулся. А его душа оказалась на удивление хороша! Но всё же не так, как душа госпожи.
Что за…
Тело Шредингера рассыпалось у меня в руках. Почему? Я же не протыкал его серебром. Что это тако…
Тело пронзило волной боли. Не столь сильной, сколь неожиданной. Захрипев, я упал на землю. Да что же это за существо было?!