Экспериментальщики недоуменно переглянулись, некоторые из них даже потрогали пальцами клеймо.
— Не знаете? Логично! — воскликнул Конев.
Хорошо знавший, какая железка и какому цеху принадлежит, не говоря уже о станках, Рудаков признался:
— Я тоже не знаю.
— Все проще пареной репы, — победоносно продолжал Конев. — «ЦЛ» — это цех Леонтьева, а двойка — это второй вариант.
— Ясно, — кивнул головой Рудаков и въедливо добавил: — Соображать надо, товарищи из экспериментального. За оплошность придется вам помогать инструментальщикам.
— Взяли, помощнички! — раздалась команда Мальцева.
Видя, как рабочие с шутками и смехом потащили станок дальше, Конев хмуро сказал главному инженеру:
— С помощью «Дубинушки» мы, конечно, кое-что перетащим. Но разве это дело?
— Претензии справедливы, с ними и обратись к Рябову, ему выделены машины, подъемная техника, — ответил Рудаков.
— Знаю. Он говорит: задержки не будет, оборудование перевезем. А куда? Видел, какой хороминой наградили инструментальщиков?!
— Опять же обращайся к Рябову. Он выбирал.
— Выбрал… Я к нему с попреками, а он в ответ: вам повезло, у вас крыша над головой, у других и этого нету…
Рудаков усмехнулся.
— Ты, конечно же, не поверил… Садись в машину, поедем, и посмотришь, где и как размещаются другие.
Склонив голову, Зоя Сосновская стояла перед Мариной Храмовой и слушала ее справедливые упреки:
— Когда я ставила тебя на учет, какое было предъявлено требование? Представить характеристику. Ты, Сосновская, отнеслась к этому не по-комсомольски, проявила вопиющую недисциплинированность. Ты и сюда приехала без характеристики!
Виновата, очень она виновата, потому что не сходила в школу за этим важным документом, все откладывала и откладывала, а потом, когда прочла в списке эвакуируемых и свою фамилию, совсем забыла, побежала не в школу, а в госпиталь: мама, что делать? меня включили в список… И мама приказала уезжать от войны подальше, и еще мама говорила, что и сама умчалась бы, да не на кого оставить старенькую, хворую бабушку…
— Здравствуй, Марина, рад видеть тебя в наших пенатах, — радушно сказал подошедший Леонтьев.
Марина Храмова сняла цветастую шерстяную варежку, протянула ему руку.
— Здравствуйте, Андрей Антонович. — Она сердито глянула на Зою. — Иди, Сосновская, и помни о нашем разговоре.
Более получаса они простояли у строящейся цеховой проходной будки, и продрогшая на ветру Зоя с удовольствием зашагала на почту, чтобы отдать подписанную начальником цеха и скрепленную заводской печатью доверенность на постоянное получение газет и писем для инструментальщиков.
Деловито, с начальственными нотками в голосе, Марина Храмова продолжала:
— Достоин удивления тот факт, что вы приехали без комсорга и что цеховая комсомольская организация бездействует. Это, Андрей Антонович, никуда не годится!
Леонтьев отвечал:
— Да, это плохо. К сожалению, в самый последний момент нашего комсорга вызвали в горком, и мы уехали без него. Думалось: догонит или приедет с другим эшелоном, но, как видишь, эшелоны приходят, а его нет и, надо полагать, не будет.
— Значит, надо подумать о новом комсорге.
— Думаем. С твоей помощью решим этот вопрос.
— Комитет комсомола предлагает кандидатуру инженера Смелянского.
— Достойный парень, — согласился Леонтьев. — Но тут вот какая закавыка: в дороге мы избрали Евгения Казимировича председателем цехкома. Прежний-то перед самым отъездом мобилизован в армию. В дороге же мы думали и о комсорге, решили рекомендовать на этот важный пост Сосновскую.
— Да вы что, Андрей Антонович! — возмущенно воскликнула Марина Храмова.
— Прошу извинить, не я лично, а рекомендует партбюро.
— Я вообще не понимаю, почему эта недисциплинированная девчонка оказалась в эвакуации, — ворчливо продолжала Храмова. — Доверить ей руководство комсомольской организацией одного из ведущих цехов завода — это, Андрей Антонович, будет ошибкой, большой ошибкой. Есть решение направить к вам в цех несколько ребят из ремесленного училища. Они — комсомольцы. Подумайте, какой пример покажет им эта Сосновская?
— Да что это мы на ветру, на морозе ведем разговор о таких важных делах, — прервал ее Леонтьев и с улыбкой пригласил: — Прошу к нашему… гаражу.
— Извините, спешу в горком, — отказалась Храмова.