Это было близко и понятно Леонтьеву, и он включился в деловой разговор.
Когда Рябов и начальники цехов ушли, Рудаков сказал:
— Мне Артемов говорил, что собирается подать в партком список.
— Уже подал.
Рудаков усмехнулся.
— Так, так, подал… Будем, значит, голосовать на заседании парткома и смотреть — кто «за», кто «против»… Послушай, Андрей Антонович, неужели так и собираешься решать заводские дела голосованием?
— А что прикажешь делать, если грамотные люди не могут или не хотят решить простенькую задачку? Артемов, например, уже обращался к главному инженеру, и он, этот самый главный инженер, отмахнулся и сказал…
Рудаков перебил:
— Дай поглядеть, что там нарисовал Артемов. — Прочитав список, он проворчал: — По-львиному замахнулся Лев Карпович… Кузьмин знаком с этим документом?
— Познакомился и предложил подвергнуть самому серьезному и представительному обсуждению сию бумагу.
— Это лишнее. Давай-ка вместе подкорректируем список, сотворим проект приказа и директору на подпись. Пусть Артемов разворачивается, — деловито предложил Рудаков.
И опять Леонтьев отметил про себя: его стремление помочь директору училища совпало с решением главного инженера.
Встретив Леонтьева у себя в цехе, Ладченко расшумелся:
— Мальцева я тебе не отдам!
— Я не прошу. Есть приказ директора, — пожал плечами Леонтьев.
Гневно поблескивая зеленоватыми прищуренными глазами, тот не унимался:
— Ты думаешь, мы не знаем, откуда пошел приказ? Ну-ка, Зоя, выйди на минутку, — кивнул он Сосновской. — Дай нам поговорить с парторгом. (Поступило указание, что секретарь парткома отныне будет именоваться парторгом ЦК ВКП(б), а партком завода наделяется правами райкома.)
— Сиди, начальство шутит, — поспешил сказать Зое Конев и заверил: — Директорский приказ мы выполним, откомандируем Еремея Петровича.
— А кто план выполнять будет? — Кивая на Леонтьева, Ладченко сердито продолжал: — Он же знает у нас каждого, и вместо того, чтобы оберегать, растаскивает наши кадры и будет растаскивать!
Леонтьев с шутливой серьезностью ответил:
— Я на твоем бы месте не шумел, а радовался: начальство не у кого-нибудь, у инструментальщиков попросило помощи для ремесленного училища, не кто-нибудь, инструментальщик будет ковать кадры для всего завода.
Ладченко всплеснул руками.
— Ты гляди, куда повернул! Выходит, в ножки мы должны поклониться: благодарствуем, товарищ парторг, за уши тянете нас в герои… Как хочешь, Андрей Антонович, но я этого дела так не оставлю. Меня вызывает Рябов, и я ему все выложу! — заявил он.
— Вольному воля, как говорится.
— Может, подбросишь на своей персональной?
— И рад бы, но… Через час надо быть на бюро горкома, — вынужден был отказать Леонтьев.
— Говорил же я тебе — не оригинальничай, сам за баранку не садись, положенного тебе шофера на грузовую не отправляй. Отправил — теперь твоя легковушка зря простаивает… Ладно, доберусь как-нибудь. Зоя, в случае чего — я в инструментальном отделе. Павел Тихонович, — обратился он к Коневу, — скажи Смелянскому, что о его резце я доложу начальству как о готовом усовершенствовании… А ты, парторг, не прислушивайся к нашим цеховым секретам!
— Ничего не вижу, ничего не слышу, — с улыбкой отозвался Леонтьев. Здесь, в инструментальном, ему хотелось бы все видеть и все слышать. Товарищи из других цехов обижались: парторг слишком привязан к инструментальщикам, слишком опекает их… До излишней опеки дело не доходило, но он радовался любому успеху цеха, любил бывать здесь.
Вот и сейчас Леонтьев ходил по цеху, здоровался, расспрашивал рабочих о житье-бытье, подошел к Макрушину.
— Доброго здоровья, Никифор Сергеевич!
— Здравствуй, Андрей Антонович! Я гляжу — не забываешь нас, проведываешь. — Старик протянул ему обтертую ветошью руку.
— Как же забыть, душа-то моя здесь.
— Э, нет, не то говоришь, парторг. Душенька твоя теперь не только об нас болеть должна.
— Это верно, — согласился Леонтьев. Он оглядывал Макрушина, с грустью примечая: тот еще больше постарел, исхудал.
Подошел Мальцев и, поздоровавшись, обеспокоенно сказал:
— Слышал я, Андрей Антонович, есть приказ о моем переводе.
— Правильный приказ, — вместо Леонтьева заговорил Макрушин. — С ребятами никто лучше твоего не справится, Петрович.
— Но и здесь я не лишний…
— Ничего, здесь мы и без тебя управимся. Возьми тех же Борьку с Витькой или кого другого из молодежи. Поднаторели они, а значит, есть кому заменить. Ты в училище нужнее будешь, — убежденно заключил Макрушин.