В общем, я надеюсь, гипотетические читатели этих мемуаров простят, если иной раз я буду называть кошку кошкой, а не царственной полосатой мурлыкой, дарящей своей милостью сына неба.
Помимо общения с министром иностранных дел, принцесса читала подкладываемые ей документы, и читала внимательно: какие-то подписывала, какие-то отодвигала и указывала на что-то в тексте, видимо, требуя переделать.
– Геретэ-лоэ ап’Каретников, – прошуршало у меня над ухом. – Кирэ ап’Векламиан Дарго просит вас подойти к ней.
Я повернулась к старичку, только что перешедшему к изложению по третьему разу своих взглядов на современную лантарскую педиатрию, и дружелюбно оскалилась:
– Прошу меня простить, герет-лоэ ап’Дерен Ковали, но долг зовёт!
– Конечно, конечно, моя дорогая, идите! – он похлопал меня пухлой ладошкой по плечу и развернулся в поисках новой жертвы.
Вообще-то его рассуждения были мне чрезвычайно интересны.
Я пробыла в Лантаре чуть меньше двух недель, и все эти дни были до отказа заполнены. Здешние маги-медики обучали меня пользоваться магическими методами обследования и лечения и тут же предлагали пациента. Главная городская травница готовила вместе со мной препараты и немедленно давала возможность их применить. А в артефактора, который руководил в здешней гильдии разработкой и изготовлением амулетов и артефактов для медицины, я просто влюбилась, до того понравилось мне с ним работать!
Конечно, немаловажно было то, что всё вышеперечисленное у меня получалось. Ни один томограф не давал так разглядеть позвоночную грыжу или сломанную кость, как магия! Вот ей-богу, у меня было ощущение, что все предыдущие годы работы на моих глазах болталась полупрозрачная повязка, и с каждым пациентом я, приспосабливаясь, поворачиваясь то так, то эдак, пыталась разглядеть суть его болезни. А теперь эту повязку сдёрнули, да ещё и яркий свет включили: смотри, оценивай, излечивай!
Увы, обнаруженная у меня способность к магии жизни не давала мгновенно срастить перелом или залечить повреждённые сосуды, что бы ни говорили об этом в романах фентези. Но увидеть причину, ускорить выздоровление, уничтожить начинающееся воспаление или зловредного вируса – да, тысячу раз да!
И я была почти счастлива…
Почти – потому что в королевстве датском, то есть лантарском, вовсе не было спокойно…
После того самого визита полицейских прошло часа четыре. Анндаранэ написала список, и мы пообсуждали его, как-то вяло, без энтузиазма. Пришла Лидочка с тысячей вопросов и кастрюлей тыквенного супа. На вопросы я лишь развела руками, суп мы съели, и, пока принцесса мыла тарелки, я отправилась в погреб за очередной банкой варенья. Вот интересно, кстати, куда разошлось предыдущее?
А когда я вернулась в кухню, Анни спускалась со второго этажа, бледная, с закушенной губой. В руках у неё был большой конверт с красной сургучной печатью и надписью на непонятном мне языке. И с этого момента события пустились вскачь, переворачиваясь через голову…
Анндаранэ вскрыла конверт, подняла на меня взгляд и сказала сдавленно:
– Мне надо срочно возвращаться. Родители… это письмо от адана-лоэ ап’Бертион Дарго, он пишет, что они отправляются в паломничество, а я должна принять на себя управление страной. Это было в моём почтовом ящике…
Я села, где стояла, слов у меня не было. Управление страной? Четырнадцатилетней соплюшке? Паломничество?
Они охренели?
Тут я выцепила из потока собственных мыслей одну, оформленную относительно цензурно, и спросила:
– Что за паломничество, и почему так срочно?
Принцесса потупилась:
– Есть такой… ну, скажем, оракул… и любой из представителей семьи может задать ему вопрос.
– Представитель семьи, то есть папа, мама и ты? Или в широком смысле, носитель крови ап’Векламиан Дарго?
– В широком смысле. И иногда этот оракул говорит, что для решения проблемы представители старшей ветви семьи должны отправиться в паломничество на родовые земли. Это было, – она зажмурилась и загнула пальцы, – ну, да, четыре раза было на протяжении правления нашего рода.
– То есть, за восемьсот лет?
– Да.
– Тогда я не понимаю, в чем проблема? Даже если на ваших родовых землях не существует порталов…