Голографический экран телевизора мелькал всеми цветами радуги, отчего несколько пестрило в глазах. Когами с аппетитом поглощал спагетти с соевым соусом и кусочками мяса и делал вид, что наслаждается музыкой. В отличие от мужчины, инспектор лишь немного поковырялась в тарелке и лениво проглотила четверть порции: всё внимание сосредоточилось на цветах и желание поесть отошло на второй план. Покрутив горшок и так и эдак и не найдя на нём ничего, что зацепило бы внимание, Цунэмори впервые в жизни пожалела, что в детстве лишь краем сознания вникала в рассказы мамы и бабушки про традиции прошлого века. Возможно, Шинья взял что-то оттуда.
Следователь украдкой посмотрела на медленно жующего мужчину и подавила вздох: с чего она вообще решила, что в подарке есть какая-то загадка? Разве Когами не мог просто подарить ей цветы? Часть сознания говорила, что мог, в то время как другая часть упорно твердила не сдаваться и поискать подсказки. Аканэ пододвинула горшок поближе и осторожно раздвинула головки цветов, надеясь отыскать на земле какую-нибудь записку или что-нибудь, что задаст ей нужное направление.
Шинья едва слышно хмыкнул, привлекая к себе внимание инспектора. На миг девушке стало не по себе: если он ничего не спрятал, то её попытки отыскать что-то, чего нет, выглядели непонятными это точно. Однако в ясно-синих глазах не было недоумения, наоборот, в них читалось что-то смутно похожее на забаву и… ожидание.
— Эй, следователь, — бывший исполнитель отвлёк Аканэ от прощупывания почвы: — если продолжишь ковыряться в земле, повредишь корни и загубишь цветы. Ты даже представить не можешь, через что мне пришлось пройти, чтобы привезти их сюда в целости.
Цунэмори раздражённо прикусила губу и гневно посмотрела на Шинью: «Чего он выпендривается?!». Мужчина успешно сделал вид, что ничего не заметил и меланхолично коснулся мигающей лампочки гирлянды:
— Прислушайся к цветам.
Девушка удивлённо моргнула на замечание и перевела задумчивый взгляд на гвоздику — почему-то именно она приковывала к себе всё внимание. То ли это было из-за её белоснежного цвета, выделяющего цветок среди азалий, то ли — из-за какого-то смутного воспоминания, которое всё вертелось в голове Аканэ, и которое девушка никак не могла «ухватить за хвост». Когами ведь не просто так выделил это «прислушайся», значит, ответ на загадку должен был прозвучать. Сами по себе цветы говорить не могут…
«Ханакотоба!»
Осознание пришло внезапно, словно ушат воды на голову, и Цунэмори взволнованно потянулась к планшету. Разблокировав главный экран, девушка вошла в «GOO» и быстро ввела запрос в поисковую строку. Система автоматически перевела её на главную страницу сайта и в следующее мгновение Аканэ с головой погрузилась в длинный перечень цветов, их оттенков и тайный смысл или, как его ещё называли раньше, язык. Значение азалии нашлось довольно быстро — растение занимало первые ряды списка — терпение и готовность ждать, сколько придётся. Инспектор поднесла руку к лицу и легонько прикусила кончик ногтя. Если так Когами пытался спросить, готова ли она ждать его, то, по мнению девушки, это было бессмысленно: свой ответ она дала ещё там, в Шамбале, когда сквозь слёзы ругала его за бездумный побег. Или же это он собирается ждать?
Тряхнув чёлкой и почувствовав, что уже на пределе, девушка сглотнула подступивший от волнения к горлу ком и пролистнула несколько страниц, желая поскорее добраться до конца списка: если азалии действительно означали его готовность ожидать, то сама суть этого цветочного ребуса крылась именно в гвоздике.
Kānēshon (shiro) нашёлся не сразу — десятки похожих названий умело «спрятали» нужное растение и Цунэмори едва не пролистала его — помогла только маленькая фотография цветка. Вдохнув поглубже и почувствовав, как запотели ладони, девушка внутренне сосредоточилась и принялась читать. Когами, поняв, что инспектор вот-вот разберётся с его посланием⁴, незаметно напрягся: не сказать, что он не был уверен в её ответе, но кто эту девушку разберёт — Цунэмори Аканэ всегда была полна сюрпризов.
Старший следователь честно старалась ничем не выдать нахлынувшие на неё эмоции, но подозревала, что мужчина всё же заметил, как подрагивают её руки. Сердце внутри отбивало чечётку, а всё лицо сейчас, скорее всего, было подобно маковому цвету — иначе объяснить такой жар девушка не могла. Всё это время она ждала и надеялась, рисовала в воображении прекрасные моменты и представляла свою реакцию. Теперь же, когда это случилось, она едва могла сказать хоть что-нибудь: ноги резко ослабели, в голове застучали молоточки, словно бы она напилась, а из лёгких резко вышибло весь воздух.
Пробежавшись по строчкам ещё раз и, на всякий случай проверив, не ошиблась ли растением, Цунэмори решила последовать совету ханакотобы и поискать «между строк», то бишь цветами. Нет, она не собиралась снова копаться в земле — Шинья ясно дал понять, что именно там точно ничего нет. Но ведь есть масса других способов спрятать такую вещь. Закрыв глаза и, пораздумав немного, Цунэмори решила поддаться интуиции и коснувшись стебля гвоздики слегка потянула наверх — как она и думала, белоснежный цветок не рос в горшке, подобно азалиям, но был срезан и воткнут в землю. Ровно посередине. Девушка немного покрутила гвоздику в руках и осторожно, не желая травмировать цветок, заглянула под нижние лепестки. Среди белоснежного цвета мелькнуло что-то серебристое.
Аканэ больно укусила губу, желая убедиться, что не спит, и немного дрожащими пальцами, аккуратно поднимая нежные лепестки, вытащила из «белого плена» небольшое платиновое⁵ колечко. Благородный металл искрился и переливался под лампой серебристым цветом. Цунэмори сжала кольцо в кулаке, поднесла его к груди и, не в силах сказать что-либо, взволнованно посмотрела на Шинью. Мужчина поднялся на ноги.
— Каков твой ответ?
Аканэ подняла на него полные слёз глаза и, как ни старалась, не смогла удержаться: солёные капли заскользили по щекам, и девушка поспешно вытерла их. Ну что за дурак, чего спрашивает-то? Неужели сам не догадывается? Заглянув в глаза Когами и посмотрев в их синеву с полминуты, следователь поняла: он знает. Знает, что она давно согласна. Просто хочет услышать. В таком случае, она даст ему это.
— Да. Да! Да, я согласна!
— Тш–ш–ш… — Когами сгрёб её в охапку и осторожно сжал в объятиях, оперевшись подбородком о растрёпанную макушку. Судя по коротким периодичным вздрагиваниям, она опять плакала. Ну что за девчонка?
____________________________
¹ Отсылка к выражению «Шрамы украшают мужчин».
² Японская связка «семпай — кохай», где первый — кто-то вроде учителя/наставника, а второй — ученик.
³ Ханакотоба — секретный язык цветов в Японии.
⁴ В Японии парень может сделать девушке предложение руки и сердца, подарив ей белую гвоздику.
⁵ В Японии обручальные кольца делают в основном из платины, белого золота или серебра.
Комментарий к Глава 5
Как бы мне ни хотелось закончить на этом моменте, но существует система “Сивилла”, которая не очень-то “за” отношения наших героев. Следующая часть предпоследняя и выйдет она не так скоро, как эти (просто потому, что у меня там лёгкий ступор на одном моменте ХD)
[А конец, к слову, уже написан и ждёт публиковки *но я этого не говорила*]
П.С. А ещё мне бы очень хотелось увидеть хоть 1 отзыв)
========== Глава 6 ==========
Несмотря на первую неделю января, погода в Токио никак не соответствовала зимней: выпавший в канун Нового года снег растаял спустя двое суток, из-за чего на дорогах образовалась грязь. Под ногами всё хлюпало и любая прогулка сулила мокрые сапоги и испорченные нервы. За окном завывал ветер, проносящий по воздуху едва заметные глазу снежинки. Не зима, а невесть что, честное слово!