— Но…
— Если оба выживем, попробуешь снова меня поймать, — Шинья грустно усмехнулся, по–видимому, сам не веря своим словам, и вытащив из сумки магнитную гранату, вложил её в руки Аканэ.
— Я обязательно найду другой способ вернуть тебя обратно. — Цунэмори нечитаемым взглядом посмотрела на человека, за которым гонялась вот уже три года, и, скрепя сердце, всё же села в машину. Он прав, конечно. Останься она тут, будет только мешаться под ногами и вряд ли чем-то поможет.
— С нетерпением буду ждать этого момента. — Шинья пристально посмотрел на неё, стараясь запомнить каждую растрепавшуюся прядку, этот решительный блеск в карих глазах и мокрые, чуть опухшие от слёз солёные «дорожки» на щеках. Они ведь действительно могут никогда больше не увидеться: давай обещания или нет, а против пуль и гранат человек мало что может сделать. Особенно обычный повстанец вроде него, за голову которого местные власти и так поставили награду с шестью нулями позади.
Он сильно сжал её маленькую ладонь в своей и, чуть коснувшись лбом её лба, быстро отстранился, давая шофёру команду двигаться. Аканэ высунулась из окна, желая подольше видеть его стремительно удаляющийся силуэт.
Сердце колотилось, как бешеное, а слёзы так и норовили пробиться сквозь маску невозмутимости. Что, если они действительно больше никогда не увидятся?
***
Полковник военной полиции, Николас Вонг, пафосно прохаживался по плацдарму, рассказывая следователю удивительную версию её смерти, которую он намеревался сообщить правительству Японии. Оказывается, во всём виноват её бывший подчинённый, который, взяв её в заложники, угнал вертолёт, и местные власти вынуждены были применить оружие, чтобы не дать противнику уйти. Более бредовой истории Аканэ ещё ни разу не слышала: «Сивилла» была в курсе её отношения к Когами и уж точно не поверит в подобную чепуху. Девушка перевела взгляд на избитого Шинью, который с ненавистью буравил полковника взглядом, и незаметно выдохнула. Как она и надеялась, встреча в лагере оказалась не последней: они вновь вместе. Хоть и скоро умрут. Но всё-таки вместе.
Когда Шинью вывели из этого злополучного вертолёта, к которому их приковали для расстрела, Цунэмори едва смогла сохранить маску пофигизма: лицо Когами было разбито, левый глаз заплыл, вся его одежда пропиталась кровью, а руки были слишком туго перетянуты стальной фиговиной, чем-то напоминающей наручники. Держался бывший исполнитель на ногах только благодаря гордости и ослиному упрямству.
— Открыть огонь!
Вонг махнул рукой, подтверждая свою команду, и Цунэмори зажмурилась. Пуля просвистела совсем рядом, а после раздался дикий мужской крик и всё вдруг смолкло. Девушка встревожено глянула на Когами и, убедившись, что тот жив, перевела взгляд на своего убийцу, который теперь лежал в луже собственной крови. Дрон, стоявший рядом с вертолётом, внезапно пришёл в движение, расстреляв стрелка.
Полковник и его подразделение военной полиции напряжённо замерли.
«Говорит Бюро общественной безопасности: согласно третьему параграфу договора о системе „Сивилла“ и полномочиям, предоставленным пятым параграфом, Правительство Японии возьмётся за установление порядка. Лица, чей уровень преступности превышает установленный порог, могут быть устранены без предупреждения. Сопротивление бесполезно. Сохраняйте спокойствие и стабильное психическое состояние.
Повторяю: Говорит Бюро общественной безопасности…»
Раздавшийся из коммуникатора Николаса и всех динамиков в округе автоматизированный голос нельзя было спутать ни с каким другим: только дроны БОБ могут с такой радостной интонацией и улыбкой на «лице» сообщать плохие новости.
Остальные дроны и даже вертолёты также самозапустились и обступили запаниковавших военных, полностью отвлекая внимание от пленников. Машины считывали коэффициент преступности трясущихся людей и выпускали автоматные очереди по латентным и настоящим преступникам, оставляя на их месте лужи крови. Николаса также убили, правда, из доминатора — Гиноза постарался — когда тот почти нажал на курок, прицелившись в Аканэ.
Оторванная кисть полковника с зажатым в ней револьвером упала прямо возле сморщившегося Когами. Мужчина извернулся и, подняв оружие, прострелил мешающиеся наручники. После, под общую суматоху, Шинья освободил и Аканэ и, попросив девушку ещё раз проверить Ханя, затерялся в толпе. Цунэмори даже сказать ему ничего не успела.
А потом к ней подбежали прибывшие исполнители и Симоцуки Мика с, как всегда, пренебрежительным выражением лица. Старший следователь взяла с собой только Гинозу — остальных оставила под командованием Мики — и побежала к резиденции председателя, где и уговорила «Сивиллу» позволить жителям надводной Шамбалы устроить честные выборы путём голосования. Исполнитель Гиноза помог Когами одолеть наёмника и, исполнив своё желание «врезать ему от души», отпустил с миром, посоветовав больше не попадаться на «глаза» «Сивилле». В какой-то степени всё закончилось… ну, наверное, хорошо?
***
Самолёт поднимался в воздух, унося Аканэ из страны, в которой она смогла встретиться с самым важным в её жизни человеком, и девушка всю дорогу, пока была видна надводная Шамбала, не отрывалась от стекла. На душе было паршиво оттого, что Когами опять улизнул, но в остальном Цунэмори была рада: в этой командировке были и счастливые моменты.
«Я не знаю, что будет завтра или через день, но раз уж мы снова встретились, всё-таки скажу это: я люблю тебя…» — едва слышный шёпот Шиньи вновь раздался в голове следователя и девушка, смущённо зажмурившись, прислонилась к иллюминатору.
— Я тоже люблю тебя, — одними губами произнесла Аканэ, с грустью наблюдая, как надводная Шамбала постепенно скрывается в облаках.
========== Глава 2 ==========
Аканэ вошла в здание Бюро и на автопилоте поднялась на нужный этаж: спустя четыре с половиной года работы инспектором девушка могла даже с закрытыми глазами дойти до своего кабинета.
— Семпай, Вы опоздали на двадцать минут!
Симоцуки Мика неодобрительно взглянула на старшего следователя, про себя отмечая, что в этот раз Цунэмори выглядит куда лучше, чем месяц назад. Начальница даже улыбалась, что само по себе было удивительно. Хотя… Яёй как-то говорила ей, что раньше Аканэ часто ходила с улыбкой до ушей, но младшему инспектору с трудом верилось в такое: лицо Цунэмори всегда было словно под маской пофигизма.
— Вы очень счастливая сегодня. Не поделитесь причиной? — Гиноза приветливо улыбнулся и отъехал в кресле от своего рабочего места; его примеру последовали и другие исполнители.
Аканэ смутилась: восемь пар глаз смотрели на неё настолько внимательно, что на миг она почувствовала себя музейным экспонатом. Возникло естественное желание осмотреть своё лицо и одежду на предмет грязи, хлебных крошек или ещё чего-нибудь, выделяющее её из остальной массы первого отдела. Убедившись, что всё в порядке, следователь слегка улыбнулась и поспешила занять рабочее место. «Разбудив» компьютер, быстро ввела пароль и внутренне застонала, когда на мониторе замигали уведомления о сообщениях. Два рапорта от младшего следователя, пять документов от Каранамори и один файл от шефа Касэй. Расслабиться явно не получится. Не то чтобы это сильно её огорчило.
— Всё как обычно, просто настроение хорошее, — Цунэмори взяла разбросанные во вчерашней спешке папки с делами и чуть стукнула ими о стол, выравнивая: — следователь Симоцуки, в ответ на ваше возмущение: я задержалась, так как ходила к врачу на плановое обследование.
Вообще она не обязана была отчитываться перед своей коллегой, однако вечно прищуренные в подозрении глаза девушки медленно, но верно начинали выводить Цунэмори из себя. Эта барышня слишком высокомерна и даже не пытается скрывать факт своей антипатии к начальнице. Аканэ уже просто устала терпеть бесконечные «наставления» и придирки.