— Прошу меня простить, я просто устала от всего этого…
Когами шокировано наблюдал за своей бывшей начальницей и пытался понять, что послужило такому всплеску эмоций. Ещё при первом их знакомстве он понял, что новенький инспектор отличается от сотни других в Бюро: Цунэмори Аканэ не только извинилась перед ним за разряд парализатора, но и всячески пыталась быть с исполнителями на равных. Она не ставила себя выше их и проявляла уважение при общении. На первых порах она даже не пыталась приказывать подчинённым, скорее, это были товарищеские просьбы — и только потом, спустя год работы следователем, начала отдавать команды.
И всё же, абсолютное большинство их общества не могло примириться с самим существованием исполнителей, считая, что латентные преступники должны быть ликвидированы. И мужчине казалось, что спустя не один десяток споров с другими инспекторами и простыми членами общества, Аканэ смирилась с этим. Но в этот раз всегда спокойные карие глаза инспектора смотрели с экрана с неприкрытой злобой. Эта девушка никогда не позволяла себе подобного поведения. А потом она резко успокоилась, как будто бы ничего и не было.
«Что это с ней такое?» — Шинья обеспокоенно нахмурился и сжал кулаки. На взгляд бывшего исполнителя, в словах репортёра не было чего-то сверхъестественного и, в принципе, он мог даже согласиться с мнением Ориме, однако реакция Аканэ более чем насторожила его. Девушка, появившаяся на экране сразу после вспышки следователя, была знакома Когами: Каори Минасе — вторая и, после убийства Фунахары Юки, единственная лучшая подруга Цунэмори. Аканэ упоминала её в своих рассказах и характеризовала как очень добрую и отзывчивую девушку, всегда готовую прийти на помощь. А ещё она умела хранить любые секреты.
— Эй, Вы можете не курить здесь?! Неужели так сложно выйти на улицу?
— Простите, пожалуйста, я задумался.
Раздражённый голос Каори прервал раздумья Шиньи, и мужчина снова посмотрел на экран. Его бывший инспектор сморщилась и, закрыв нос и рот рукой, отмахивалась от уже рассеивающегося облачка дыма. Подруга Аканэ тем временем испепеляла взглядом спину стремительно покидающего кафе молодого парня, который, судя по сбивчивому извинению, действительно не желал создать такую ситуацию. Ориме Таю потёрла висок и удрученно выдохнула, посмотрев на наручные часы:
— К сожалению, время нашего спецвыпуска истекло и я должна попрощаться со старшим следователем Бюро общественной безопасности, Цунэмори Аканэ. Первый канал благодарит Вас за данное интервью и потраченное время, — журналист склонила голову в благодарном жесте и, напомнив телезрителям своё имя и тему выпуска, пожелала всем приятного дня и вышла с эфира.
На экране появилась ничем не примечательная ведущая и, отпустив несколько неуместных комментариев и фальшиво улыбнувшись, продолжила программу новостей.
Макс Блэйн, пятидесяти двух летний второй командующий повстанцами наряду с Симом, нажал на кнопку пульта и выключил телевизор, после чего повернулся к Когами. Выражение его лица было нечитаемым, но во взгляде сквозило напряжение. Шинья мысленно приготовился к предстоящему разговору или, скорее, допросу. Тут уж как карта ляжет.
С Максом они редко общались, так как Когами входил в ту часть «армии», которой управлял Сим, однако отношения у них были вполне нормальными. Во всяком случае, Блэйн видел в Когами хорошего вояку, прибывшего из Японии и знающего, как вывести из строя любые дроны. Сначала он, правда, с подозрением отнёсся к его национальности, опасаясь, чтобы японец не оказался шпионом «Сивиллы», но после серии удачных наступлений, в которых ополченцы победили лишь благодаря знаниям Шиньи, Блэйн перестал сомневаться в новичке. Даже теперь, уличив японца в связи с Бюро, мужчина не спешил накидываться на него с обвинениями в предательстве, а вместо этого послал Джима привести его. Кроме того, здесь была Амари, при любых спорах принимающая позицию земляка.
— Почему ты сразу нам не сказал, что та девушка связана с властями Японии? Зачем было утаивать эту информацию? — Макс сложил руки на груди и вопросительно поднял бровь. В эту позу он становился всякий раз, когда хотел поговорить с подчинёнными, что называется, на чистоту — без всяких отговорок и фальши. Амари даже шутила, что тот слишком вжился в роль «папочки». Впрочем, это утверждение не было далеко от истины, и позывной «Батя» второго лидера лишь подтверждало его.
Строгий, но справедливый, превосходный тактик и, к тому же, бывший военный — Макс Блэйн завоевал безоговорочное уважение среди всего лагеря и, в особенности, молодёжи. Когами даже проводил параллели между ним и Масаокой и нашёл много похожих черт.
— Мне не хотелось, чтобы кто-то знал моё прошлое.
— Ты упоминал, что вы с ней раньше работали вместе, — командир задумчиво потёр подбородок и прищурился: — она оказалась инспектором Бюро, значит ли это, что ты бывший её напарник?
— Как всегда, зришь в корень, Батя, — Шинья невесело улыбнулся и потёр затылок. Следовало прояснить некоторые моменты его прошлой жизни: — Я был исполнителем Бюро, она — моей начальницей. Вопреки всем уставам, за полтора года совместной службы мы довольно хорошо с ней поладили, сдружились, я бы сказал. А потом мне пришлось уносить ноги из Японии, и я честно думал, что следователь скоро забудет меня; но даже спустя три года, стоило мне засветиться в воспоминаниях одного из пойманных наших, она прилетела сюда. Я боялся, в какой-то степени, что меня посчитают за предателя или шпиона, узнай о моей связи с Аканэ. Прости.
— Это глупо. Ты с нами уже два с половиной года и ни разу не подвёл. Многие победы мы одержали только благодаря твоим навыкам, и мне с трудом верится, что кто-то из наших обвинил бы тебя в подобном, расскажи ты сразу о своём прошлом. — Макс укоризненно посмотрел на подчинённого и слегка покачал головой, подчёркивая своё разочарование.
Шинья сел в стоявшее в комнате кресло, достал из кармана мятую пачку сигарет и, щёлкнув зажигалкой, сделал затяжку. Сердце начало столь непривычную гонку, и ему во что бы то ни стало, нужно было успокоиться. Одно дело, поведать командиру и Амари секреты прошлого и совсем другое — выдать тщательно спрятанные чувства. Касу сморщилась, когда лёгкое серое облако достигло её носа, и спешно замахала перед лицом рукой.
— Да ты задолбал дымить! Блин, я искренне сочувствую твоей начальнице: она и так на сигареты хреновенько реагирует, а, если ты и в офисе не вынимал изо рта эту гадость, удивительно, как эта инспектор вообще не задохнулась.
Слова Амари подействовали на Когами словно ушат ледяной воды, вылитый на голову. Мужчина встрепенулся. А ведь и правда: Цунэмори вела себя так, словно у неё украли воздух, стоило только тому пареньку встать возле их столика. Следователь даже побледнела и, в незначительной степени, позеленела — так сыграть не сможет никто, особенно Аканэ.
Когами сжал сигарету зубами и нахмурился: всё сводилось к тому, что девушке действительно стало плохо от дыма. Однако за всё время их совместной работы мужчина ни разу не наблюдал такой реакции; мало того, в их последнюю встречу Аканэ призналась, что начала пассивно курить после его побега — она никак не могла почувствовать себя плохо от запаха табака. Плюс её вспыльчивость на пустом месте и практически мгновенное возвращение в норму — подобные скачки настроения за молодым инспектором Шинья, во время работы в Бюро, не замечал, и в ту последнюю встречу в Шамбале девушка вела себя привычно. Она изменилась сейчас, по возвращении в Японию.
Понимание ситуации пришло почти сразу.
Когами резко поднялся, заставив Касу вздрогнуть. Девушка и второй командир настороженно посмотрели на него и мужчина, собравшись с духом, поделился с ними только что принятым решением:
— Я должен вернуться в Японию, но мне нужна ваша помощь.
***