Он стоял рядом с перилами, пристально глядя на меня и не двигаясь.
— Иди сюда, — позвал я, похлопав по кровати рядом с собой.
Пронесясь через маленькую комнату, он толкнул меня и взобрался сверху, оседлав бедра и не давая шевельнуться.
— Вам что-то нужно, маршал?
— Миро, — прохрипел он. — Эта кровать... ох.
Я извивался под ним, сжимая его бедра и прижимая свой быстро твердеющий член к его входу.
— Отныне это и твоя кровать тоже. Понимаешь?
— Да, — фыркнул он, выгнув спину, закрыв глаза и приоткрыв рот.
— Я тоже твой.
Его глаза распахнулись, наши взгляды встретились.
— Поклянись, — сказал он хриплым, прерывающимся голосом. — Ты и я.
— Клянусь, — пообещал я, протягивая руку к его лицу.
Ян потянулся к моим рукам, позволяя мне уложить его на кровать, его губы приоткрылись в тот момент, когда они коснулись моих.
— Миро, — выдохнул он мне в рот.
На вкус он был как пиво, соль и Ян, и когда я перевернул его на спину, то углубил поцелуй, терзая его рот, а он обхватил своими длинными ногами мои бедра и прижался ко мне.
Боже.
Ян в моей постели.
— Господи, — простонал я, оттолкнувшись от него, прежде чем кончить в джинсы, просто от одной мысли об этом.
Ян улыбнулся, тяжело дыша подо мной.
— Тебе нравится, что я здесь.
Я не мог говорить, вместо этого скатился с кровати и быстро разделся. Ян сел и сделал то же самое, так же грубо, как и я, стягивая с себя одежду. Схватив смазку с прикроватной тумбочки, я повернулся и увидел, что Ян растянулся в ожидании.
— Я хочу видеть твое лицо, когда мы будем это делать.
Он кивнул и потянулся ко мне.
Я набросился на него, завладев ртом Яна, раздвинул его бедра, чтобы двигаться между ними, и поднял ему колени так, что ноги оказались на задней стороне моих икр. Член Яна был зажат между нами, когда я терзал его рот, ничего не упуская, целуя до синяков, пока он не повернул голову, нуждаясь в глотке воздуха.
— Поцелуй меня еще раз, — взмолился он.
Я откинулся, открыл колпачок смазки, и когда скользнул по своему члену, он прикрыл свои лихорадочно блестящие темно-синие глаза.
— Миро.
— Мне нужно тебя подготовить.
— Нет, — настаивал он. — Я не могу ждать, да и не хочу.
Отбросив смазку в сторону, я прижался к его входу, и Ян потянулся вверх, желая меня.
— Передай мне подушку.
Он протянул мне мою подушку, и я засунул ее под него, поменяв угол наклона. Когда я мягко толкнулся вперед, проникая внутрь, Ян схватил меня за плечи, скользнул ногами вверх по моим ногам и сомкнул их вокруг моих бедер.
— Я собираюсь входить медленно и…
— Знаешь, иногда я замечаю, что ты идешь рядом со мной, и я так горжусь.
Я наклонил голову, желая зарыться в нем, но сдерживался, я входил медленно, спокойно, чувствовал, как его мышцы пульсируют вокруг меня.
— А теперь... это будет больше похоже на «потому что я знаю, что ты мой».
— Ян… — с трудом произнес я.
— Мне нужно... Миро... давай, парень, просто возьми то, что хочешь.
Я толкнулся изо всех сил, так глубоко, как только мог, и он выкрикнул мое имя, прежде чем обхватить меня руками.
Я был полностью поглощен им.
— Ты должен двигаться.
— Тогда ты должен отпустить меня.
— Нет, — прохрипел он, приподнимаясь к моему рту.
Боже.
Он не хотел отпускать меня?
— Миро, — попросил он густо и мрачно. — Покажи мне…
Что я люблю его? Желаю его? Нуждаюсь в нем? Что ему необходимо было увидеть? Почувствовать? Ощутить? Услышать?
— …свое сердце.
Но я уже показал. В течение трех лет я каждый день показывала Яну Дойлу всю глубину своей любви.
Убрав его руки с моей шеи, я переплел наши пальцы, соединяя ладони, и прижал обе руки к матрасу.
— Я люблю тебя, Ян, — громко сказал я хриплым от волнения голосом, глядя ему в глаза. — Никогда не сомневайся в моих чувствах.
Он быстро зажмурился, но это не помогло: одинокая слеза просочилась и побежала по его виску. Я поймал ее поцелуем, прежде чем войти в него, отчаянно желая заставить Яна почувствовать мою любовь.
— Ты мне веришь?
— Да, — сказал он прерывающимся, хриплым голосом. — Всегда.
Наши руки сплелись вместе, мы оба держались так крепко, как только могли, он поднимался, встречая каждый выпад, а я пытался его удержать. Колени Яна были широко расставлены, мой рот склонился над его ртом, претендуя на каждую частичку Яна. Сердце, разум, тело, душа — все мое.
Я вжался в него, движение было медленным и чувственным, и он принял меня, его мышцы крепко держали меня, когда я толкался все глубже и глубже, беря, то что он давал, пока он не замер подо мной, кончая горячо и влажно…