У неё на правой лопатке пятно родимое. Увидишь, поймёшь. Вась, ты прости. И за ложь, и за Соньку... Я потому и уехала, боялась, что правда наружу всплывёт. Ты же его так любила! В дом привела с родителями знакомить, а у меня всё внутри заледенело, ведь такое только в фильмах бывает... Впервые в жизни спуталась с незнакомцем, и вон как. Не узнал он меня, и к лучшему. Надеюсь, простит, что столько лет дочь от него скрывала, и станет для неё хорошим отцом. Вы берегите Соньку, Вась. Мне, кроме вас, её доверить некому. А там... Может и обойдётся. Увидимся и втроём поговорим.
Твоя Вера.
P.S. В одной из коробок Сонькины документы. В них найдёшь блокнот с хомяком на обложке. Прочти! Это важно!
Отлично. Макс наложил кучу посреди тротуара, а значит я могу вернуться домой. Только как себя заставить подняться? Ведь я не имею ни малейшего понятия, что мне теперь со всем этим делать...
Глава 2
- Уволю! Ты, Некрасова, совсем оборзела? Мало того, что задержалась на час, так ещё и с ребёнком заявилась! У нас что здесь детский сад? - Анатолий Никифорович, или Толик, как мы зовём его за спиной, швыряет в меня смятый листок. Обычно мне удаётся увернуться, но сегодня я в плохой форме, а потому забракованная начальником статья попадает мне прямиком в лоб. - Ты для стенгазеты, что ли, пишешь? У нас солидное издание, как я такое в печать пущу?
Солидное издание, ага, сейчас! Газетёнка, с тиражом в три с половиной тысячи экземпляров, и добрая половина из них идёт на растопку гаражных печей.
- Что это за хрень? Кто ж станет читать про какой-то шахматный турнир?
- А других в городе не проходит...
- Да что ты? А в "Вестнике" на прошлой неделе про конкурс красоты писали! Вот, - тычет пальцем в чёрно-белые снимки на шестой странице конкурентного издания, - а ты говорила их у нас тоже нет...
Докопался... Там и не конкурс вовсе. Так, три местные клуши в безвкусных платьях по школьной сцене прошлись, а раздули целое шоу! Да и вообще, мне не до этого сейчас! У меня катастрофа! Мир рушится по кирпичикам, и если я как можно скорее не найду Верку, под грудой кирпичной крошки и помру.
За Соней станется, она весь дом до основания разнесёт! Спокойная, ага, сейчас! С матерью, может быть, а вот меня даже слушать не стала, когда я ей сотню аргументов привела, чтоб утопающее в рюшах платье оставить дома. Разревелась, наконец, вспомнив, что на материнском плече обиды переживаются легче, и так быстро убегала из зала, что добрую половину коробок снесла. Я их минут двадцать складывала, под её вой: "Хочу к маме"!
- Проворонила, признаюсь. Но про шахматные турниры тоже должен кто-то писать.
Не всех же только голые коленки интересуют. Кстати, мне ещё Соньке колготки застирать нужно. А то пока мы к редакции бежали, она прямо в лужу упала. А потом опять плакала минуты три, ведь новенькое платье тоже пострадало.
Вот почему детям стоит прислушиваться к взрослым! А некоторым взрослым не стоит рожать, потому что отстирывать от одежды пятна в полевых условиях я не умею! Да, на кой чёрт мне эти заботы?!
- Бездарность ты, Некрасова! Ладно, давай сюда свою писанину, один хрен что-то печатать нужно. И интервью с Довлатовой чтоб к завтрашнему утру было готово! Мы его на первую полосу пустим.
- Будет сделано, - соглашаюсь, не имея ни малейшего представления, как всё успею, и, наконец, выхожу от главного. Иду прямиком к своему столу, вымученно улыбаясь на понимающие взгляды коллег. И Соне улыбаюсь, ей и так досталось: мать усвистала в неизвестном направлении, банты съехали с макушки, ведь руки у меня растут не из того места, а обедает она вредным хот-догом. Детям же можно хот-доги?
- Старый хрен, - сажусь на краешек Ириного стола и устало растираю виски. - Что делать-то? Я ни в жизнь материалы не обработаю...
- Всё так плохо, да? - подруга косится на мою племянницу и сочувственно пожимает мою коленку. - Ну хочешь, я за тебя напишу? Ты, главное, в детский дом съезди и интервью возьми. Меня этот лысый чёрт ни за что не отпустит, пока я с рекламой не разберусь.
- Хочу! Ира, спасай! Я тебе всё на почту скину, ладно? - оживляюсь, подрываясь с заваленного конфетными фантиками стола, и складываю руки домиком. - Ты меня очень выручишь!
- Ладно, уж. Только если что не так, меня не вини. Неспроста же Толик мне статьи не поручает.
Да к чёрту Толика! И репутацию к чёрту! Мне сейчас о другом думать нужно: впереди целый час в компании с суровой директоршей детского приюта, а после... А о том, что ждёт меня после, даже думать не хочу, слишком уж рана кровоточит.