офис, не было громадным, но оно было их собственным. Настоящая работа выполнялась
на строительной площадке. Его старший брат, Уайатт, был уже на работе, изучая чертежи.
— Доброе утро, — поздоровался Итан.
— Раз ты так говоришь.
— Бурная ночка?
В ответ он получил ворчание, но, поскольку этим утром Уайатт выбрал экстра-
большой стакан для кофе, Итан решил, что накануне вечером он был в баре «У Стоки»,
где, без сомнения, подкреплял свое стремление забыть, что когда-либо был женат.
По тому, как выглядел его брат, было понятно, что по-прежнему все не ладилось.
Ему всегда нравилось работать с братьями, хотя иногда те были как огромная
заноза в заднице. Но после того, как умерла Аманда, они сплотились около него так же,
как все сплотились вокруг Уайатта после его развода.
Не то, чтобы Уайатт хотел какого-либо сплочения. Он хотел, чтобы его просто
оставили в покое, и в течение дня погружался в работу, а вечером прилагал огромные
усилия, чтобы напоить свою задницу, что, как предполагал Итан, было способом
заглушить боль. У Итана не было такой роскоши. Ему приходилось справляться с Зои. Без
детей Уайатт мог преодолевать свою боль, как ему того хотелось. И брат справлялся с
этим, работая, работая и еще раз работая. А потом — играя, играя и ещё больше играя,
что, как понимал Итан, было просто прикрытием.
В действительности же Уайатт не веселился.
Честно говоря, Итан думал, что возможно было бы хорошей идеей, если Уайатт
на самом деле поговорит с Кассандрой. Они развелись два года назад и разошлись в
разные стороны. Сейчас она жила на северной стороне озера, и, насколько Итан знал,
бывшие супруги не перемолвились друг с другом ни словом с тех пор, как адвокаты
оспорили акт распоряжения имуществом.
Расставить точки над i в отношениях было хорошим делом, как он слышал. Но
Итан даже не пытался говорить с Уайаттом об этом. Уж Уайатт сказал бы, куда ему
засунуть это предложение.
Хотя с другой стороны, сейчас, когда Райли вернулась в город, Итан наконец-то
осуществит все это дело с разговором по душам? Вероятно после всего, это не лучшая
идея.
— Где Броди? — спросил Итан.
— На строительной площадке. — Уайатт не соизволил поднять голову от
печатания. Поскольку это могло привлечь кого-то к разговору лицом к лицу.
— На которой? — Итан снял пальто и вытащил лицензию, которую ему нужно
было взять сегодня на участок.
— У Маккензи. Бригадир устроил истерику по поводу пары рабочих, поэтому
Броди поехал кого-то напрягать.
— Ладно. Тори придет сегодня?
— В любую минуту.
Итан только запустил систему.
— Мне нужно посмотреть систему бухгалтерского учета.
— Ты хочешь умереть, мужик? Ты знаешь, какой она становится, если кто-то
наводит беспорядок в системе. Ты хочешь быть жертвой одной из ее тирад?
— Хорошее замечание. — Итан оттолкнул стул подальше от ноутбука и вместо
этого пошел распечатывать. Последнее, чего он хотел, было испортить отношения с Тори.
Ей, может, и было не больше двадцати или около того, но ее голова создана для чисел, а
характер смело можно сравнить со старой рыжеволосой ирландкой из пословиц.
Единственным, кто когда-либо спорил с девушкой, был Броди, главным образом потому,
что брату нравилось раздражать ее. Итан и Уайатт же ходили вокруг нее на цыпочках.
Только лишь он достал документы, Тори вошла в здание, как всегда создав вокруг
себя ураган, чавкая жвачкой, с сумками в обеих руках; непослушные рыжие волосы
спускались вниз по спине.
Тори могла бы работать в ФБР. Она за полсекунды могла рассказать, когда что-то
на ее столе было сдвинуто с надлежащего места. Ее зеленые глаза сверкнули в сторону
Итана.
— Ты трогал мой ноутбук?
— Разве я похож на смертника?
Она хихикнула.
— Как насчет тебя, Уайатт?
— Не при жизни, горошинка.
— Где ваш брат-идиот?
— На строительном участке.
— Хорошо. — Она похрустела костяшками пальцев и села за стол.
В офисе никогда не было скучно.
— Слышала, Райли вернулась в город, — сказала Тори.
Известия распространялись быстро. Итан поднял голову, увидев явное отсутствие
интереса у Уайатта, поскольку тот зарылся с головой в работу.
— Ага.
— Ты уже ее видел?
— Зои и я столкнулись с ней сегодня утром.
Это привлекло внимание его брата. И хмурый взгляд.