И тут мне вспомнился мой — уже с усами и хриплым тринадцатилетним басом. Он в школе. Если бы был здесь, за столом, обязательно похвалился бы тоже родинкой на голове...
Зачем я, собственно, записываю такую мелочь?
Ибо оттого, что хлопец вмешался бы в беседу со своей личностью, как бы прося обратить внимание и на него, подержать и его, хоть какую минуту, в теплом свете человеческого внимания,— оттого мне стало и хорошо на душе и грустновато, и захотелось пожалеть не только его и не только потому, что он — мой.
Этим чувством, как силой жизни, должно быть насыщено наше слово. И эта «мелочь» — не мелочь.
***
Люда любит и умеет придумывать.
Еще когда она была совсем маленькая, немногим больше чем полтора года, и папа, стоя на веранде, держал ее на руках, Людочка заметила, как под застрешкой в паутине бьется и ноет муха.
— Путя! — сказала она, протянув заслюненный пальчик.— Путя у-та-та!..
А «путе» было не до качелей.
Потом как-то, еще года через полтора, глянула малышка в окно и обрадовалась:
— Ой, мама, а снежок за ночь как подрос! Он еще больше, чем вчера!..
Теперь Людочке уже пятый год.
Сегодня воскресенье, и папа не пошел на работу. Люда проснулась, видит — мама уже куда-то ушла, а папа сидит и читает.
И Люда задумалась, подперев кулачком и после сна не очень румяную щеку.
— Ну, что? — спросил, подойдя, папа.— Что, моя тётя-грустнётя?
— Папа, а Маша вот съела всю похлебку?
— Какая Маша? Какую похлебку?
— А там, что мама вчера мне читала: про Машу. И про трех медведей.
— Ну и что?
— Маша съела всю похлебку, а чем же медведица кормила потом маленького Мишутку?
— Да-а... Тут брат, и на самом деле задача...
— А я, папа, думала, думала и придумала!
— Ну?
— Вот послушай. Маша ходила в лес за грибами?
— Ну, скажем, за грибами.
— И набрала грибов?
— Надо думать, что набрала.
— А потом она испугалась медведей и убежала через окно. А грибы свои она ведь забыла! Ага! И Мишуткина мама поджарила их маленькому... Правда?
***
В избе вечеринка. Сорванцам шести-семи лет разрешено глазеть с печи. Наглазелись, насмеялись — и потянулр на философию. Говорят про икону «рождество Христово», которая в красном углу.
— А думаешь, было это?
— Было!
— Знаешь ты! — с пренебрежением к меньшому.
Тот, раззадоренный:
— Моего батьки дедов дядька был там и сам видел!..
Такое — не подслушаешь. Это я вспомнил о самом себе.
***
Младшей сестренке приходится кое-что донашивать после старшей — обычное во многих семьях. Купят старшей что-нибудь, а младшая, трехлетняя Аня, смеется с чувством превосходства:
— Вот рада, Галочка! А все равно же я буду потом носить!..
***
Со старшей родители поехали на курорт, а младшую взяла в деревню бабушка. Там Аня полюбила Мальву, бабушкину корову. Они с бабушкой вдвоем встречали ее по вечерам, когда она мукала еще издали, а потом Мальва тихо стояла, пока в подойник журчало парное молоко. Такое вкусное, душистое, тепленькое! Бабушка боялась, что Ане, может, здесь хуже, чем на том курорте, и все поила, поила ее парным молоком — утром, в полдень, вечером. И вернулась она домой — ну, как пампушка.
Вскоре после того, как все съехались, говорили как-то вечером, кто кем собирался быть, кем стал. И Аня сказала — совсем серьезно:
— А я вырасту и буду коровой, и буду давать много молока.
***
Пока Пампушка была у бабушки и пока, вернувшись с курорта, папа, мама и Галя приехали за ней, у них окотилась Рыска. В бочке, которая стояла в углу ванной, почти до самого верха забитая всяким хламьем. Аню, конечно, сразу повели показать котят. Они уже немного подросли и смотрели из своего гнезда. Сколько глазок! А ушки такие смешные!..
Аня-Пампушка посмеялась, потом помолчала и говорит, вздохнув по-взрослому:
— Вот если бы не эти тряпки! Рыска их полную бочку вам накотила бы!..
***
У каждого из нас с самого детства есть больший или меньший запас примеров-воспоминаний, которые нет-нет да и пускаются в дело для подтверждения той или иной мысли. По-взрослому, но с теплой улыбкой грусти.
Серьезная массажистка обрабатывает мое плечо и рассказывает:
— В первом классе я была. Девочка, моя соседка, обмакнула перо в свою невыливайку и пишет себе. А я взяла да тоже обмакнула в ее и хотела те чернила смахнуть в свою чернильницу,— как махнула, так это в лицо сама себе чернилами!.. Ма́лая, а уже, смотрите, своего жалко, уже какая злость!..
***
Дед, баба и гостья-внучка перед телевизором.