Сколько же надо там коллективно творить, чтобы взяло да показалось, сразу всем троим, что постучала, попросилась — сучка?..
***
Старуха, колхозная пенсионерка:
— Говорят же всё, говорят, что скоро у нас будет так, что машины будут всё-всёшеньки сами делать. Так, может, хоть машины уже пить так не будут?..
***
Сам от себя в бутылку не уйдешь.
***
Какой неблагодарный сон! Он дал мне служебную машину приехать сюда, в деревню, а мне вдруг приснилось, что он пошил себе — наконец-то! — некую очень уж ответственную литературную униформу, сначала долго стоял в ней задом ко мне, а потом повернулся и сверкнул в глаза всеми своими галунами да эмблемами.
***
Давай уж лучше без лишнего шика — оба будем в пехоте, рядом. На кой мне ляд такая кавалерия, где я чаще всего — вместо коня?
***
Носи себе длинные патлы, усы, бороду, только не думай, что это так важно, современно, революционно... Купи себе джинсы за двести десять рублей, только, кстати, за собственные, заработанные деньги...
Зять-примак, какой-то вроде учитель в вечерней школе, здоровяк, растолстевший на халтурных гонорарах тестя. Красная, гладкая маска не умещается в богатой бороде,— хоть ты возьми да подумай, что только на дерьме она, такая пышная, и вырастает. Смачно обедая, рассказывает гостю:
— Когда мы, еще студенты, прочитали стих N, что и он — за бороды, за длинные волосы, так мы очень обрадовались, даже хотели идти в Союз писателей, поблагодарить.
Всё — в бороде.
***
Докладчик цитирует отрывочек из прозы юбиляра. Самый обыкновенный,— это и сам юбиляр признал бы. Но вот важное лицо в президиуме повернулось к тем, кто сидел сзади, кивнуло головой и шепнуло «хорошо». И пошло по служебной лестнице: кивание головами и повторение шепотом того «хорошо» — до последнего ряда, кто слышал, а кто и не слышал ту цитату.
***
Хозяин подмазывает колеса старой, расшатанной телеги.
— Доброе утро! Не подмажешь — не поедешь?
— Особенно теперь,— смеется он, не переставая мазать ось.
Вспоминаем телеги на деревянном ходу, когда, видать, и родилась такая присказка. Подобная техника не только уже устарела, но почти совсем исчезла, а присказка осталась — в широком применении. Про что и он, мой добродушный, веселый хозяин, мог бы тоже порассказать Потому что его, колхозного лесника, иногда довольно-таки заметно подмазывали, а ему, отцу взрослых детей, пришлось кое-где подмазывать, устраивая и на учебу, и на работу, и прописывая в городе...
А только ли ему одному
***
Мелкий зазнайка и последовательный, напористый рутинер. Садится в один из самых первых рядов и терпеливо переживает «великую несправедливость»: и памятку съезда, перо, дали ему не «золотое», а «серебряное», и фотографируют его не так часто, как других...
Но вот под вечер зал почти опустел от длинных речей, фотографы унялись. Только один, наиболее назойливый и лучше остальных знакомый с нашей минской обстановкой, все еще бушует. «За неимением гербовой» начал обрабатывать его,— заходя со всех сторон, внимательно наводя на него свою трубу.
И вот на лице объекта появилось выражение: «Наконец-то!..»
***
Надо полагать, что птица поет только потому, что ей захотелось петь.
Молоденькая судомойка Айсте, литовка с еще детскими косичками, детскими глазами и губами, с игривой улыбкой и со стыдливым высовыванием кончика языка — любимица всего санатория Айсте,— включила в пустом вестибюле проигрыватель и под звуки модного танца модно и мило танцует. И учится и тешится — все только для себя.
Я приостановился, идя с мороза, и посмотрел издалека, и стало хорошо на душе, понапрасну излишне серьезной, отяжелелой.
***
В парке.
Пьяный хотел показать детворе очень смешное. Схватил собачонку за хвост, размотал вокруг себя, чтобы швырнуть в реку, но вышло наоборот: цуцик на берег полетел, а дурень — в плаще, без шапки, при галстуке — в неглубокую, грязную воду.
Бурная радость детей.
***
Об этом человеке говорят, что он «субъективно честный». «Если бы это от одного его зависело... Если б у него не семья... Если б ему не надо было печататься, защищать диссертацию, ехать в заграничное путешествие...» Может, он и сказал бы тогда какое-нибудь более смелое, более разумное слово. А так совесть у него - «объективная», «на общественных началах» — сверх всех тех названных и не названных «если б».