<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Нет, если Мила и злилась, то... не сильно. И вообще – нет, не проще. Нет.</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
...Умываясь холодной водой и всхлипывая, Мила представляла огромное объявление – этак с альбом, этак с ватман: «АКЦИЯ! АКЦИЯ! АКЦИЯ! Зачистка территории от вредной Шемякиной!». И мамино фото. Цветное.</p>
13. Цветное
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Полдвенадцатого, а мама не пришла. Никогда она вот так, до ночи, не уходила.</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Мила звонила Тане – «абонент недоступен». Этот абонент никогда и не был доступен, подумалось Миле. Таня ведь никогда к ним и не приезжала – ни к маме, ни к ней. Она приезжала к бабушке. Продолжала непродолжаемое, убеждала неубеждаемое – вообще занималась какой-то унылой фантастикой, от которой давно устала. И больше не могла и не хотела продолжать...</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Позвонила Декаденту – «что бы посоветовал... не знаю, не сталкивался... ну... сутки, я думаю, можно ждать спокойно...».</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Это Декадент названивал маме, будоража бабушку. Он был диджеем на местной станции, которую никто не слушал. Станция относилась к этой непопулярности со здоровым юмором. «Вы нас не слушаете? Прекрасно!», «Вы нас не слушаете? И ладно!», «Вы нас не слушаете? Да вы что?!» – выдавалось в эфир каждые полчаса. Это было что-то вроде слогана. Что-то вроде конкурса выиграла у них мама. Победила, а приз не забрала, вот Декадент и звонил. К тому же оказалось, что он хронический меланхолик, обожающий помеланхолить вслух. Мама изнывала, но слушала, пытаясь время от времени развеселить или хотя бы развеселиться.</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
– Пшеницына, 87! – хохотала она. И дальше: – Ну как «что»? Пшеницына, 44 – это ещё как-то, ладно, пусть, симпатично. Но Пшеницына, 87! Высокомерно. Глупо!</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Это она о табличках на домах. Рассматривала на прогулке. Не мудрено, что Декадент перестал-таки звонить. А Мила, непонятно зачем, записала его номер...</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Диджей удивился – не пропаже, а звонку. У него-то ничего не пропало... Вы нас не слушаете? Ясно...</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
А больше и звонить было некому.</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Бабушка спала. Сначала она всё время дверью хлопала, закрывалась – видимо, обзванивая родственников и интригуя их новостью, что она куда-то делась. Закрылась бы и не открывалась, но было душно. Закрылась – открылась, закрылась – открылась... Потом перестала. Уснула. Мила вдруг испугалась, что тоже уснёт.</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Она отправилась на кухню и навела себе «кофеёнышу» невообразимой крепости. Он был мамин, мама его так называла, – и Мила стала пить так старательно, как будто он приблизит её к маме. Глупость? И пусть. К тому же не даёт уснуть... Но странно – спать всё-таки захотелось. Миле даже показалось, что как раз от кофе. Ещё одна глупость...</p>
<p style="color: rgb(0, 0, 0); font-family: "Times New Roman"; font-size: medium;">
Ночь была душная и какая-то... бесконечная. Захотелось пить, и Мила снова навела кофе. Такой крепости он был откровенно противный, и в следующий стакан она добавила немного сахара. В сон клонило всё сильней, перед глазами промелькивали какие-то серебристые пятна, потом одно из них расплылось и превратилось в экран. По экрану разлетелись разноцветные пятнышки, Мила любовалась ими, а краем сознания продолжала думать, что не уснёт. И о всяких других, каких-то перепутанных и... извилистых вещах. Об извилистых ножках стула. И о толстых голубых – другого. Бабушке не надо было падать, а маме уходить. А Наде – приходить. Какое всё извилистое и перепутанное!.. По серебристому фону прошлась оранжевая зебра с человеческими глазами. Миле это не понравилось – это что, уже сон? Она тряхнула головой и как будто проснулась. Увидела комнату, окно. На чёрном небе сгущались чёрные тучи. Мила стала на них смотреть, чтобы не уснуть, хотя они её и раздражали. Слишком уж самодовольно они сгущались. Прямо никуда от них не деться, и они это прекрасненько знают. Прекрасно знают. Просто горят своей чернотой – как включенные. «Выключаю, выключаю, выключаю!» – пробует Мила. Но это не помогает. И всё-таки Мила не пугается. Мила тоже кое-что знает. У неё козырь. Может быть, не в руках, но на расстоянии руки. Не сейчас, но всегда и скоро. Навсегда – у неё и у мамы. Надо только подождать. Надо только подождать. ПАПА.</p>
<p>
</p>
(август – сентябрь 2010)
<p>
</p>