Я глянул налево, направо. Вверх, вниз. Я сжал кулак внутри одной из перчаток. Нельзя прикладывать слишком много сил, должен был я напоминать себе. Перестараешься, и прицел сместится ниже.
Нет времени проверять Доплер. Пора выстрелить и забыться.
Так так так так так!
Поднялось облако пыли.
Вражеские снаряды, похоже, с ветерком пронеслись над моей головой, но мои будто отклонились от курса после вылета из ствола, как если бы враг велел им это сделать. Наш сержант-инструктор по строевой подготовке сказал, что пушки иногда могут так угарать. Если спросите меня, то было вполне честно, что враг тоже услышит визг снарядов, несущихся на него. У каждого из нас должен быть свой черёд, когда мы ощутим дыхание Смерти позади себя, будь то друг или враг.
Но какой будет звук приближающейся Смерти для нечеловеческого врага? Они вообще чувствуют страх?
Наши враги — враги Объединённых Сил Обороны — монстры. Мимики — так мы их зовём.
В моём пистолете закончились пули.
Безобразный шарообразный силуэт материализовался в коричневом тумане. Он был короче человека. Наверно, по плечо солдату в Жилете. Если человек был тонким шестом, стоящим на конце, Мимик был толстой бочкой — бочкой с четырьмя конечностями и хвостом, как ни глянь. Что-то типа раздутого трупа утонувшей лягушки, как мы любили говорить. Если спросить лабораторных крыс об этом, они обычно склонялись к морской звезде, но это уже детали.
Они были меньшей целью, чем человек, и само собой, по ним было сложнее попасть. Несмотря на их размер, весили они больше нас. Если возьмёшь здоровенный бочонок, в котором американцы гонят бурбон, и заполнишь его мокрым песком, получишь точное представление об их весе. Не та масса, на какую могут надеяться млекопитающие, на 70 процентов состоящие из воды. Единственный взмах их конечности может разнести человека на тысячи мелких кусков. Их копья, метательные снаряды, выстреливаемые из отверстий на их теле, обладают мощью 40-миллиметровых снарядов.
Чтобы сражаться с ними, мы используем машины, которые делают нас сильнее. Мы забираемся в механизированные бронированные Жилеты — последнее и величайшее слово в науке. Мы соединяем себя со стальной гребенчатой кожей настолько плотно, что даже выстрел из дробовика в упор не оставит на нас и царапины. Вот как мы противостоим Мимикам, но мы всё равно в проигрыше.
Мимики не испытывают инстинктивного страха, какой ты можешь от себя ожидать, столкнувшись с медведем, защищающим своих медвежат, или встретившись взглядом с голодным львом. Мимики не ревут. Они не стараются запугать. Они не расправляют никакие крылья и не поднимаются на задние лапы, чтобы казаться более угрожающими. Они всего лишь охотятся с жёсткостью машины. Я чувствовал себя оленем в свете фар, застывшим на пути приближающегося грузовика. Я не мог понять, как я умудрился оказаться в такой ситуации.
У меня закончились пули.
Так долго, мам.
Я сдохну на грёбаном поле боя. На каком-то богом забытом острове, без друзей, без семьи, без подружки. В боли, в страхе, покрытый собственным дерьмом, что вылезло по причине этого страха. И я даже не могу поднять единственное оставшееся у меня оружие, чтобы дать отпор говнюку, несущемуся на меня. Было такое чувство, что весь мой внутренний огонь покинул меня с последними пущенными боеприпасами.
Мимик идёт за мной.
Я слышу, как Смерть дышит мне в ухо.
Его фигура выросла до громадных размеров на моём головной дисплее.
Теперь я видел его; его тело было заляпано кроваво-красным. Его коса, двухметровый мастодонт, была такой же яркой окраски. На самом деле, это больше походило на боевой топор, а не косу. В мире, где друзья и враги носят камуфляж одного пыльного цвета, этот посылал во всех направлениях латунно-красное свечение.
Смерть неслась вперёд даже быстрее, чем Мимик. Кармазинная нога совершила удар, и я отправился в полёт.
Моя броня сломлена. Я прекратил дышать. Небо обратилось землёй. Мой дисплей залился красными мигающими предупреждениями. Я отхаркивал кровь, что отвлекало от всех предупреждений.
Потом мой колобой начал стрелять. Толчок отбросил меня как минимум на десять метров в воздух. Куски брони на задней части моего Жилета разлетелись по земле. Я приземлился вверх дном.
Смерть взмахнула своим боевым топором.
Металл кричит, поскольку он пробил непробиваемое. Топор заныл, как товарный поезд, у которого врубили тормоза.