— Холодные сны… — повторил я за ней и как-то бессмысленно улыбнулся. — В последнее время реальность тоже не очень.
— Думай о хорошем, и все наладится.
Она огляделась по сторонам, как будто пытаясь понять, многое ли изменилось в чертах этого места.
— Когда я вспоминаю море, оно всегда выглядит немного иначе — более солнечным что ли. В моих воспоминаниях оно другое. Ты запомнил его только таким?
— Я запомнил его… разным. Просто сегодня такой день.
Где-то вдалеке послышался крик чайки. Следующая волна, что прибежала с моря, едва не достала до моих ног.
— Снова пишешь свою книгу? — спросила Кристина и, кивнув в сторону включенного ноутбука, села на скамейку рядом со мной. — Еще один великий европейский роман?
Я покачал головой: «Нет… Я больше не писатель».
— Что-то так сильно поменялось, за то время, пока меня с тобой не было?
Я грустно улыбнулся: «Скорее что-то сильно поменялось за то время, пока ты была».
Кристина приблизилась ко мне, и на один миг коснулась моих губ своими губами. Она поцеловала меня очень коротко, а потом сразу отпрянула, как будто в этот момент она сделала что-то непозволительное. Ее лицо было всего в десятке дюймов от меня, и от этого я невольно начал ее разглядывать — глаза, волосы, губы, веснушки вокруг носа… Она была такой же, какой я ее запомнил, но в то же время немного другой. Так умеют меняться только люди и города, с которыми ты не виделся уже очень долго.
— Если дело не в новом романе, тогда, зачем ты здесь? — спросила она очень тихо. — И что такое ты пишешь?
Я отвел взгляд от нее и посмотрел на ровные строчки букв, застывшие на экране моего ноутбука. На мониторе компьютера было одно и то же постоянно повторяющееся слово. Я прочитал: «Помни… Помни… Помни… Помни…». Только одно единственное слово и больше ничего.
Я посмотрел на Кристину, словно собираясь спросить ее о том, что все это значит. Но она опередила меня и сама заговорила первой.
— Помни меня, и тогда ты сможешь меня видеть.
Цвет ее глаз был одновременно серым, зеленым и синим. Какой-то уникальный и совершенно неопределенный цвет, который я даже не мог представить себе прежде. Ее глаза смотрели прямо на меня. И я проваливался в них, чувствуя, как с каждой секундой я все сильней и сильней теряю связь с реальностью.
— Кристина… — проговорил я, как будто в этот момент я просил ее о чем-то.
— Молчи… — сказала она и прикоснулась пальцами к моим губам.
Со стороны озера прилетел сильный ветер. Я поежился от его порыва. И в следующее мгновение все стало пропадать. Я лежал один в своей постели, слушая, как шум дождя за окном плавно заменяет собой шум моря. Сон оборвался, и вокруг меня осталась только непроглядная темнота. Дождливая ночь без краев и шансов на спасение.
На следующий день ровно в 12—00 в офис, где находилась редакция газеты, вошел мужчина с серыми, как пепел, волосами. Я заметил его почти сразу возле дверей, а потом долго следил за ним взглядом, безуспешно пытаясь понять, что в его облике показалось мне таким необычным. Может, все дело было в его старомодной манере одеваться и темном твидовом пиджаке, который на нем был надет? Или, может быть, в морщинах, рассекавших его лицо в каком-то абсолютно хаотичном порядке? Я не знаю… На вид ему было около пятидесяти, однако что-то в его облике говорило о том, что на самом деле он мог быть и намного старше. Как будто время для него одного текло как-то иначе, чем для всех остальных людей на планете. И понимание этого наполняло его холодные серо-голубые глаза какой-то странной отрешенностью, которую я никак не мог описать словами.
Остановившись у входа в редакцию, он перебросился несколькими фразами с одной из ассистенток и, узнав все, что ему было необходимо, зашагал в сторону кабинета, где работала Вероника. Пройдя через рабочий зал и оказавшись у двери, мужчина достал из кармана круглые часы на серебристой цепочке, подождал несколько секунд и только потом поднял руку, чтобы постучать. Еще миг — и он скрылся за закрытой дверью. А несколько минут спустя дверь отварилась снова, но в этот раз из-за нее уже возникла Вероника.