Привет,
зимнее небо города N – как крышка саркофага. Лежу целыми днями под одеялом. Не могу встать. Не понимаю – зачем? Бесцельно листаю ленту соцсетей. Новости, новости, новости. Повтори слово тысячу раз – оно потеряет смысл. Но-во-с-ти, н-овос-ти, нов-о-сти – опиум. Для народа. Пёстрый жгут новостей разукрашен текстами, снимками, важными ссылками – перетягивает предплечье. Крепко сжимаю мышь в кулаке, кручу колесико, прокачиваю вздувшуюся пульсирующую венку для новой дозы. Новости.
От передозировки отключаюсь.
Просыпаюсь в жутком похмелье, с больной головой, онемевшим телом. Может, начать пить? Или хотя бы курить сигареты? Но нет, сладость порока мне кажется не такой бессмысленной, как вращение колесика компьютерной мыши. Если не письма тебе, давно бы сошла с ума.
В студию не хожу. Работу бросила. Не могу никого видеть – люди, отношения, разговоры, лица… не могу. Кажется, любой в городе знает меня. Это, конечно, не так, но в каждом взгляде страшно угадать насмешку, боюсь, что незнакомый человек – теперь как ты, знает все: почему я плачу, отчего смеюсь, испытываю ли оргазм и мучаюсь ли болями при месячных.
Хорошо, что можно сбежать в мир фантазий. Так я зову Интернет. Там у меня друзья, представляешь, френды – больше тысячи. Там я – болтлива и свежа. Укутана в безоблачное счастье – жизнь у моря, прогулки на яхте… Поставила обложкой фотографию с ялтинской поездки. Удачно сложилось: Пашка чего-то переиначил и мы не пошли на «Висалии», а взяли четырехместную крошку «Сью». Я подписала фото: «С любимым мужем на нашей яхте». Выглядит правдиво. Двести тридцать пять лайков. Сорок три комментария.
Часто не знаю, что писать, лучше всего читают никчемную ерунду. Каждый раз разрываюсь между тем, чтобы сказать, как хочется, и тем, чтоб мною восхищались. Не осуждай. Ответь – где взять хоть сколько-то тепла?
Почему-то теперь я могу говорить, что захочу. Будто украв письма, отменили во мне всё ценное, вообще не важно – ни-че-го. Всё можно брать. Всё раздавать. Это очень нравится в сети. И я пишу. У меня разные голоса, разные лица. Хотя внимательному взгляду ясно – то, что внутри, не сильно поддается внешнему апгрейду.
В редкие дни сажусь за руль верного друга, послушного моим желаниям «Аутлендера». Маршрут – «на объездную», и вперёд, лететь, втискиваясь промеж фур и международных автобусов. Как киборг, срастаюсь с машиной, мотор нагревается, и я забываю, что мне холодно.
Слава богу, Пашка все время занят, его никогда нет дома. Завязывает новые связи, знакомства, ему не до меня. Любопытно получилось: занял позицию «против», и выиграл. Его поддерживают. Он нынче мученик, что в неудачный день женился. Говорит: «Так нужно для дела, для нашего будущего». Только мне не понять. Для будущего – какого? Будущего, где есть деньги, и нет нас? Хотя, если откровенно, и мне не до него. Что мы делаем вместе?
Во мне не осталось любви. Ни к людям, ни к себе.
Кажется, никогда, никогда больше не будет в моей жизни лёгкости, радости, доверия – никогда! Хотя знаю: «никогда» – огромная редкость, укоренённая на сто процентов в загробном мире. Жизнь меняется, есть только одна точка – смерть, всё остальное – запятые.
Надеюсь, доживу до новой главы.
Твоя С.
В начале мая, в один из обычных вечеров, когда вино уже было открыто, но еще не начато, потому что разносчик пиццы где-то задерживался, Вовочка вдруг не стал дожидаться еды. Несолоно хлебавши, встал из-за стола, без сожалений засобирался. Я никогда не интересовался, куда, зачем он идет, не спросил бы и в этот раз, если б не пропущенный ужин.
Вовочка, радуясь интересу к своей персоне, не скрывая, рассказал, куда торопится: мол, нынче в Харькове у него фестиваль «Тавале». С его многословного описания я понял, что это модное городское мероприятие, сборище «просветлённых», несущих свет и ахинею в дремучие массы жаждущего благодати народу. Со всей страны и ближнего зарубежья на фестиваль, как на шабаш, съезжаются эзотерики, психологи, шаманы всех мастей. В течение недели вещают, спасают, исцеляют, предсказывают будущее, карают и милуют.
Целую неделю на территории загородной базы отдыха происходят всевозможные сумасбродства, от которых большое количество людей получает большую радость. Вовочка там числится волонтером – накормлен, обогрет, обласкан. Именно там два года подряд, среди душевноболящих, находит он дам, с которыми коротает зиму.
Взглянув на календарь, я предложил Вовочке поехать охотиться в другой день, а сейчас дождаться пиццы, но он остался непреклонен. Отчего-то понижая голос, доложил, что сегодня состоится необычный доклад, выступает широко известная в узких кругах Петровна – специалист по развитию, окутанная городскими слухами больше, чем адронный коллайдер. Вовочка с удовольствием слил все, что знал.