Испугался крепко. Вмиг растолкал их, вскочил, устроив в квартире полную иллюминацию. Они спросонья щурятся, ничего не понимают, хорошенькие, а мне не до этого. Одеваясь на ходу, как ошпаренный, выскочил из квартиры, прыгнул в машину и полночи колесил по спящему городу, пытаясь избавиться от наваждения.
Только кажется: супер, две женщины в твоей постели! Нежные, страстные, на одном плече одна, на другом другая. А я боюсь их, милых, тихо лежащих рядом, чувствую на другом уровне, в другом пространстве, скрежет когтей по стене, шипение, электричество в воздухе. Проститутки – куда ни шло, но только не влюбленные бабы. Со шлюхами куда спокойнее.
Привет,
Вовочка позвонил рано утром, еще не было восьми. Спросонья еле нашла ручку. Продиктовал адрес, объяснив: «Войдешь, там сразу на столе. Дверь не заперта».
Афиши. Он попросил забрать.
Ближе к вечеру, после прогулки, с картонным стаканчиком кофе в руке, открыла дверь квартиры в центре города, что значилась адресом на клочке бумаги – точно, гляди-ка, не заперто. Вошла и совершенно потерялась, свалилась в другое измерение, в чужой мир, о существовании которого даже не подозревала. Что делать? Смеяться, бежать, плакать? Что? Изваянием застыла в дверном проеме, не в силах пошевелиться. Что делать в чужом мире, где твой мужчина любит другую женщину? Что делать, когда видишь это?
Я просто стояла.
Дэн, ничуть не смущаясь наготы, встал с кровати, взял меня за руки, заговорил. Когда я слышу его голос, у меня исчезает выбор – что делать? – мгновенно перестает мучить подобный вопрос. Как – что делать? Слушать бесконечно. И он говорил, говорил – лил воду на мое раскаленное добела, готовое рассыпаться в прах сердце, смотрел с обезоруживающей нежностью, глаза в глаза, расстегивал платье.
«Принцесса, если заниматься сексом без отчаяния, не принимать его как обезболивающее и антидепрессант, – в нем много радостей. Зачем лишать себя радости? Выдумывать ограничения, чтобы радость получать? Женщина рождена для любви, одарена любовным талантом. Скажи, ты чувствуешь это? Тебе ведь нравится? Тягучая атмосфера сексуального желания, мужской тяжелый взгляд. Разговоры, где отдельные «хочу» и «тебя» становятся словосочетанием. Все страхи – ерунда, Принцесса. Всё предрассудки. Отжившие своё стереотипы. Ханжеская мораль. Согласись – в мире, где образцом женщины является мать, родившая дитя, но не познавшая мужчину, вряд ли возможна телесная радость без оглядки на Страшный Суд. Понимаешь, о чем я? Понимаешь? Иди ко мне, милая. Иди, не бойся».
И я пошла.
Женщина на ощупь совсем другая – прозрачнее, легче, тоньше, будто проводишь ладонью по шелковой ткани. Пальцы, губы, язык совсем другие. До головокружения другие. До потери сознания. Хочется исследовать миллиметр за миллиметром на ощупь, на вкус, всю-всю, без остатка. Нырять в омут с головой, в загадочный мир, созданный для проникновения. Женщина.
В момент, когда грудь Анны коснулась моей кожи, а кончик языка – губ, я всем телом любила ее и хотела, чтобы любовь эта никогда не кончалась.
Твоя С.
Через неделю я сказал Джексону перевезти вещи Принцессы к Анне и отдать хозяйке ключи от квартиры на Гиршмана. С этого момента моя далеко не райская жизнь превратилась в ад.
До появления Принцессы Анна никогда не сопротивлялась постельным импровизациям, напротив, чаще всего активно в них участвовала, но в этом случае отчего-то заупрямилась, демонстрируя полнейшее безразличие к новым обстоятельствам. Оставаясь внешне ровной, скорее дружелюбной, она день за днем, словно талантливый шахматист, виртуозно обыгрывала Принцессу, подставляла на каждом шагу, убирала, планомерно стирая из нашей жизни.
Принцесса же, явно бездарный игрок, будто в противовес, витала в облаках, спотыкалась на каждой кочке. Любые, даже случайно забытые на полу, грабли ударяли ей по лбу. Она наивно верила в дурацкое «все сложится лучшим для меня образом» и «мир справедлив», словно забывая, что эти концепции подразумевают большие лишения, безжалостно отсекая всё «не лучшее», «не для меня», «не справедлив». И только успевала прикладывать лед к ушибам после очередного «ты-дыщ».
Никогда не оставаясь со мной в кровати, если я был не один, Принцесса спала на раскладном диване в гостевой комнате. Мгновенно вычислив нехитрую закономерность, Анна еще до наступления ночи занимала хозяйское место в спальне, не давая Принцессе и шанса проснуться рядом со мной. Наблюдая за развитием партии, я в каком-то дурном веселье подливал масла в огонь женского противостояния – «совершенно секретно» сливал каждой, как тяготит меня та, другая, расширяя пропасть между ними.