Скалы древние, мудрые, только волнам не понятно – живые ли?
Однажды вода отступает, высыхают моря, осиротевшие камни рассыпаются на песчинки – нежные, белые, прогретые солнцем, становятся пылью вдоль дорог, и чьи-то босые, нахальные, оставят на наших дорогах свои следы.
Не знаю, что будет дальше.
Знаю одно: никогда не забуду, как огромные волны бескрайнего моря со всей страстью безумно бились о молчаливые скалы.
Костер догорел, слова рассыпались золой, кутаясь в пледы, мы молча допили вино, зависнув в тишине, каждый в своей.
– Вы – талантливый рассказчик, – женский голос прерывает молчание, – Пишите?
– Пишу, – отзываюсь эхом, – А говорю еще больше.
Утром Елена протягивает мне карточку:
– Захотите – наберете.
На обратной стороне визитки мобильный номер.
– Кто это?
– Оксана. Ищет преподавателей. Скажете – от меня.
Так началась оттепель.
Твоя С.
Бабочка улетела, растаяла как мираж в слоеном горячем воздухе, я потерял ее силуэт из виду и спустился к воде. Прощаясь с Коктебелем, зашел по колено в море, умыл лицо и долго стоял не шевелясь, остро чувствуя жизнь, запечатлевая что-то неопределенное, но безусловно важное перед новой дорогой. Потом оседлал прокатную малолитражку и не спеша поскакал вдоль моря: Судак, Новый Свет, Алушта, Ялта, Алупка, Форос.
От Севастополя свернул с центральной, придерживаясь побережья, плелся по бездорожью, сбавляя скорость, утихал, пока совсем не иссяк в районе Оленёвки. На последнем издыхании протянул немногим дальше, до мыса Тарханкут. Покружил некоторое время вокруг стихийных палаточных развалов, выбрал уютное местечко чуть в стороне, ближе к маяку, и припарковался неподалеку от старенького трейлера с наивной наклейкой на борту, мультяшной большеклювой птицей в ластах и маске, от которой вверх торчала дыхательная трубка, упираясь концом в надпись: «Дайв-центр «Пеликан»».
Днями напролет хозяин трейлера с парочкой молодых помощников снаряжал группы в подводный мир: учил новичков, стращал, напутствовал, инструктировал; поднимался чуть свет и ложился спать сразу после ужина, лишь только темнело, все время между восходом и закатом посвящая обслуживанию дайв-туристов. Я наблюдал за ним краем глаза, сидя на раскладном стуле у края обрыва, серьезно занятый лишь одним – просмотром ежедневного кино «про море».
Гигантская Голова не являлась уже много недель, на ее месте образовался сплошным фоном белый шум, как в допотопном телевизоре, когда заканчивалась трансляция «программы передач». Дверь в запредельное пространство закрылась, да так плотно, что я вообще не чувствовал, как когда-то был вхож в этот космос. И возникало чувство, будто это не лично пережитый опыт, а чужая, не очень умело рассказанная история, которую я почему-то отчетливо помнил.
Жить возле дайверов оказалось приятно. Огромная глубоководная семья, иначе не назовешь, связанная одним словом – дайвинг. Отдельная система, существующая по слегка скорректированным, улучшенным законам бытия. Мир в мире, где ценность жизни не пустое слово и важность каждого прописана в инструкции. Глядя на них, мне все больше хотелось прикоснуться, почувствовать как это – быть частью большего? Как это – с частью быть?
Внутри, распирая тело, давно гудело электричество, руки чесались, требуя работы. Я оставил раскладной стул скучать без мой задницы и вызвался помогать мужикам: править лестницу к морю, выставлять ограждение у обрыва, оборудовать удобный спуск к воде. Труд, несмотря на усталость вечером, доставлял необычайную радость. С каждым вбитым гвоздем хотелось продолжать, хотелось еще сильнее. И одним утром я записал в блокнот:
Строить свою Солнечную систему.
Пусть плагиат. Пусть тоже девять, но своих,
и чтоб все вокруг Солнца. К теплу.
И чтоб хотя бы на одной – жизнь.
Вечером добавил:
Выбора нет вообще.
Нагрузили – неси, не хнычь.
Ноша своя, говорят, плеча не оттянет – неправда,
но
может быть, подвиг как раз заключается в том,
чтоб согласиться:
Да, создан по образу и подобию.
Написал и вспомнил слова Петровны: «Даниил, чтобы продать душу дьяволу, вначале нужно ее иметь!». И следом: «Но это еще не все, потом необходимо, чтобы эта душа заинтересовала Бога, иначе какой Дьяволу резон?».
Кажется, целая жизнь прошла с той нашей встречи, но только сейчас я понял смысл сказанного. Значит, пора возвращаться домой. Строить.