О чем бы я ни говорила слушателям, всегда обозначаю рамку, вписывая в нее любую культурологическую тему. Рамку довольно большую, но только этот фрейм мне интересен: что значит быть Человеком? Жить по-человечески?
Быть может, это не бояться смотреть правде в лицо. Видеть свет жизни в темном тоннеле одинаковых дней, решая вновь и вновь: «Я – Человек». Спускаться в лабиринт навстречу Минотавру и выходить живым, и не рождать чудовищ. Равнодушие, Трусость, Подлость – монстры, что делают уродливым всё, к чему прикасаются, делают бесчеловечным.
Хочу, чтобы каждый, кто слышит меня, вдруг всей душой ощутил принадлежность, чтобы понял: социальные роли, гендер, национальность, профессия, цвет кожи и глаз – все это после, а вначале, в основе – Человек!
Думаю, вечность затем оставляет в живых истории – хочет, чтобы жили люди.
Чтоб жили…
В моей квартире поселилось очаровательное существо. Юка. Так она сама себя называет. Синеволосая фея: нежнейшая улыбка, лукавые глазки, вздернутый носик. Она, действительно, похожа на комнатное растение юкку – крепенькое длинное тело, а на макушке – взрыв: синие, в разные стороны торчащие волосы, скрученные в дреды. Ходит по дому в невесть откуда взятых мужских трусах и короткой широкой майке, явно с чужого плеча, выставляя на обозрение почти полностью забитое татуировками юное тело.
Чуть больше месяца назад, возвращаясь домой из Киева, в темноте краем глаза зацепила с обочины родное «Харьков» – картонная табличка в руках неопознанного в ночи существа. Не знаю, по приказу чьих ангелов остановилась. А через десять минут, выключив музыку, слушала талантливый вольный пересказ какого-то сезона «Игры престолов», удивляясь словоохотливости пассажирки. На подъезде к городу – опять сюрприз. Ну, скажи, разве можно так запросто сказать незнакомцу:
– Тебе есть, где ночевать?
На завтра снова удивить себя вопросом:
– А жить?
Прошла неделя, прежде чем мне открылось: у автостопа есть свои правила. Первое – не спать, второе – все время разговаривать с водителем. В моем доме Юка самоотверженно противостоит первому, вылезая из постели не раньше полудня, чтоб исправно выполнять второе. Болтает без умолку, как радио, обо всем на свете.
Матери Юка не помнит, отца не помнила юкина мать. Только бабку, что забрала ее сразу из роддома, кое-как выкормив до пятнадцатилетия. Дальше Юку воспитывал интернет, а еще шестьсот прочитанных книг, названия и авторы которых в хронологическом порядке аккуратно заносятся в блокнот; около тысячи фильмов и десятки тысяч километров дорог.
Кстати, настоящее ее имя Катерина, не удержалась от любопытства, заглянула в паспорт, случайно оставленный на столе.
Катерина, Катюша, Катенька, теперь – моя Катька.
Катька-Юка обожает блинчики с джемом, чай с молоком, читать. Любит болтаться по миру странствующим дервишем, зная как свои пять пальцев места, где можно пристроиться работать за кров и еду. Смотрит все подряд фильмы, поет в душевой, зависает в социальных сетях, часто подолгу где-то пропадает. Я же готовлю блинчики, стираю одежду, пополняю мобильный, время от времени бужу ее в ванной, если она засыпает там, возвращаясь из очередной поездки. Называю ее – мой Светлячок – и благодарна богам за то, что наши пути когда-то пересеклись.
Ведь все, что есть вечного в нас, в прахе от праха, это Любовь.
Твоя С.
– Подождите, – впорхнула в последнюю секунду, – Пятнадцатый, пожалуйста.
Створки лифта лязгнули за спиной Принцессы и время (так, наверное, пишут в женских романах) остановилось, лифт тоже застыл, вместе с ним не трогаясь с места. Кто-то случайный еще раз ткнул пальцем в кнопку пятнадцатого этажа. От такого вероломства кабину передернуло и потащило вверх.
Нежданно-негаданно мы оказались лицом к лицу, почти, не считая нескольких человек между нами. Но это не мешало: не отводя взгляда, сквозь всех, я смотрел на нее в упор. Все та же. Совсем не изменилась. Может, чуть-чуть другого оттенка волосы. Встретила взгляд и быстро опустила глаза, не проронив и звука. Смотрела в пол, молчала. И я не находил слов. Даже будничное «привет» куда-то провалилось. Люди, стоящие рядом, вряд ли бы заподозрили, что мы знакомы.
На пятнадцатом, как заказали, двери открылись, выпуская пассажиров в просторный холл. К тому времени я пришел в себя настолько, что на выходе поймал ее за запястье:
– Постой. Пожалуйста, – казалось, она вот-вот исчезнет, растает облаком, оттого я крепче сжал руку, – Выпьем кофе?