Не успел Вовочка договорить, я забрал телефон. Решено. Первый пункт нашего путешествия – Евпатория, село Поповка, фестиваль «Казантип».
Открытие фестиваля планировалось организаторами на четвертое августа, закрытие – одиннадцатого, но больше всего меня привлекало то, что намечалось после, «Марсианская неделя». Отчего-то я видел себя главным марсианином, не представляя, что именно это означает, но чувствовал – будет круто.
В ожидании «Казантипа», пару недель просидели в Евпатории. Большую часть времени валяясь в номере под кондиционером, реже – на городских пляжах. Объедались ни с чем не сравнимыми крымскими чебуреками, сочными внутри, с тончайшим хрустящим тестом; усиливая впечатление хрупкой, медовой, посыпанной тертыми орехами, пахлавой, запивая шедевры местной кухни душистым чаем, чаще вином. Завтракали на заднем дворе синагоги Егия-Капай в небольшом кафе «Йоськин кот», угощаясь, само собой, кошерным – форшмак, кисло-сладкое мясо «Эсик-флейш», морковный цимес, полируя гастрономическое наслаждение ягодной наливкой – щедрым комплиментом от шеф-повара.
За две недели погружения в двух с половиной тысячелетнюю историю Евпатории, я набрал пару килограмм. Освоил навык неторопливой ходьбы, разговоров вполголоса, привык никуда не спешить, вкусно и с удовольствием есть, много спать. Однажды, сходив на экскурсию в мечеть Джума-хан-Джами, неожиданно для себя проникся нежной привязанностью к строгому аскетичному пространству, намоленному до дыры в небе, заложенному ханом Девлетом почти пятьсот лет назад. Приходил, подолгу сидел один в тишине. Возможно, знай хоть одну молитву, молился бы, хотя, наверное, нет, скорее б вопрошал: «Что сделать для тебя, Господь? Деньги есть».
В Поповку приехали за три дня до начала фестиваля. Заняли небольшой домик на берегу моря, недалеко от территории Республики, с балконом на втором этаже и уютной террасой во дворе. Со стороны пляжа забора не наблюдалось – видимо, песок диктовал свои правила безопасности или строительства сооружений, не важно, мне это особенно понравилось. Все еще находясь под впечатлением евпаторийской мечети, я легко впал в образ одинокого рыбака, что вечерами сидит в продавленном кресле, вглядываясь в сиреневую дымку на горизонте, засыпая под шелест волн. И никакой забор не омрачал моих фантазий.
День приезда плюс следующий день сидел на балконе, курил одну-за-одной, пил кофе, к вечеру меняя его на виски, что-то ел, не чувствуя вкуса, спал один, в томительном ожидании: когда же воскреснет настроение главнокомандующего странствующего балагана? Спутники, казалось, пропитались сиропом моей меланхолии. Мужчины целыми днями лениво играли в шахматы, девочки с раннего утра выползали на пляж, чтоб вернуться к обеду, смыть с себя соль, часок поспать, отдохнуть от отдыха, и снова вернуться на берег, в ласковые объятия заходящего Солнца.
Утром третьего дня, привычно заняв место на балконе, закурив первую сигарету, отчетливо понял: довольно хандры! Пора начинать веселье. Вовочка тотчас сбегал в ближайший магазин за шампанским. Через пару часов хозяин театра, Карабас-Барабас, сиял как новенький, командовал парадом, проверяя готовность артистов к выступлению. На смуглых лицах девочек вновь появился алый рот, мужчины надели бабочки, цилиндры. Возбужденная предстоящим променадом компания собиралась произвести неизгладимое впечатление на пестрый казантипский народ коллективным монохромом.
В день открытия с полудня тусили на фестивальном пляже, бродили вдоль берега, купались, томились в предвкушении ночи, наблюдая, как раскаленный огненный шар, еле-еле ворочаясь, ползет к горизонту. Бесконечно звучащая музыка скрашивала ожидание, задавала ритм движению, каждый шаг превращая в танец, наполняла смыслом пребывание в республике Z. Без музыки там делать нечего.
Мои артисты незаметно разбрелись кто куда, оставив меня в одиночестве. Даже Кристи после третьей «Голубой лагуны» ускакала на ближайшую сцену. Юное загорелое тело на высоких каблуках, сбросив рубашку, оставив костюмом лишь бусики-трусики, выскочило на сцену как черт из табакерки, и грациозно запрыгало под лучшую электронную музыку. Достойное внимания зрелище. Мужчины защелкали мобильными, силясь зафиксировать на съемные карты памяти неизгладимое впечатление. Разгоряченная алкоголем, ритмом, количеством жадных глаз, Кристи изящно позировала, подставляя взглядам лучшее. Я не стал мешать. Отчалил бродить по пляжу, всё время фиксируя в толпе возле барных стоек знакомые «бабочки-цилиндры». Только пугливый Вовочка «дул на воду», не забывал о грядущей зиме. Прячась в тени гигантской белой инсталляции, усердно массировал широкие бока распластанной на песке заспиртованной «медузе», возрастной брюнетке с сиротливой отметиной на мощной пояснице, татуировкой гнущего спинку котика.