— Я не знаю, о чем вы тут, девочки, щебечете, — сказал смущенный Миша. — Но если ты, Катенька, этого очень хочешь, то, конечно же, так.
Они удалились по ковровой дорожке в зал.
«Теперь пребывание в Милане будет настоящим испытанием, — решила Анна. — С одной стороны Борис, с другой — Катерина. Кто знал, что из-за любви можно попасть в такое нелепое положение? Никогда не бывает все гладко. Обязательно откуда-нибудь выползет змея и начнет жалить.
Но моя любовь принадлежит мне, и я никому не собираюсь ее отдавать!»
Эдуард не отпускал от себя свою возлюбленную.
— Только в театр, и обратно!
— Но почему? — притворно сопротивлялась Анна.
— Потому что тебя здесь не достанет никакой Борис. Вообще его нужно исключить из своей жизни!
— Я уже давно исключила!
Анна стояла перед зеркалом и расчесывала волосы.
— Но он все еще напоминает о себе. Значит — существует!
— Но Эдуард!
Он подошел к Анне и нежно обнял ее.
— Тебе нравится квартира, которую я снял для нас?
— Ничего.
— И всего лишь? Тебе мало пяти комнат, со всей мебелью и шикарным роялем?
— Да нет, — Анна засмеялась. — С милым рай и в шалаше!
— Ах вот как? Значит Ева недовольна?
Анна прижалась к нему.
— Наоборот! — сказала она, поцеловав его в губы.
— Здесь, в Милане, ты так занята репетициями, что нам не хватает времени для любви!
— Неправда! — возмутилась Анна.
Он схватил ее на руки.
— Ах ты проказник! — она чмокнула его в нос. — Мы занимались любовью не далее как вчера!
— А сегодня еще нет!
И Эдуард понес ее в комнату, где они спали.
— Сейчас моя Виолетта обнимет меня и я растаю в ее объятиях.
— Не называй меня так!
— Разве я не достоин любви такой женщины?
Он положил ее на кровать и лег рядом.
Солнце светило в окно, доставая длинными косыми лучами до постели. Свежий теплый воздух струился в приоткрытое окно.
— Эдуард, здесь бывает дождь?
— Я не помню, — нежно прикасаясь губами к ее лицу, прошептал он. — Когда я вижу тебя, то обо всем забываю.
Любовники были во власти страсти.
— Эдуард, открыто окно!
— Ну и что? Пусть все знают о нашей любви!
Заходящее солнце бросало последние отблески на постель влюбленных, но им потребовалось еще много времени, чтобы насладиться друг другом.
Сильный ветер распахнул приоткрытое окно, скрутил занавеску и подбросил ее вверх.
Молния осветила лица спящих любовников, гром, казалось, расколол небо. Хлынул теплый весенний ливень.
— Эдуард! — Анна вскочила с постели. — Дождь!
Огромные теплые капли хлестали по подоконнику, проникали в комнату. Кружевная занавеска металась по ветру.
Эдуард встал и закрыл окно.
— Ты соскучилась по дождю?
Анна обвила его шею руками.
— Да. Пойдем на балкон!
Удар грома оглушил их, шум ливня усилился.
Они оделись и вышли на балкон.
Ветер раскачивал персиковые деревья, шумел листвой. Небо, почти черного цвета, разрывалось стрелами молний. Струйки воды бежали по тротуарам, унося с собой оборвавшиеся листья. Воздух наполнился ароматом цветов и свежестью.
Анна подняла голову и глубоко вздохнула, стараясь втянуть в себя как можно больше свежего воздуха.
— Вот видишь, — сказал Эдуард, — ты можешь вызывать дождь.
— А что еще я умею?
Он прижал ее к себе.
Дождь стекал по их волосам на плечи, одежда уже совсем намокла и начала прилипать к телу.
— Ты настоящая русалка! — сказал он, целуя ее мокрые губы. — Только не уплывай от меня никогда!
— Никогда! — Анна мотнула головой и залезла руками под его мокрую рубашку.
Первые лучи солнца пробились сквозь черную толщу туч. Ливень ушел в сторону, повиснув над горизонтом синей полосой.
— Когда твои волосы высыхают, они превращаются в золотые пряди.
— Эдуард, дай мне расчесаться! Я тороплюсь в театр.
— Какими духами ты будешь пользоваться сегодня?
— Вот этими, — Анна потянулась к маленькому синенькому флакончику.
Эдуард откупорил бутылку шампанского, и пенистая струя хлынула прямо на платье Анны.
— Эдуард!
Он засмеялся.
Анна не успела увернуться от хлынувшей струи.
— Ты знаешь, какой сегодня день? — спросил Эдуард и принялся раскручивать бутылку вокруг своей головы, поливая шампанским стены и мебель комнаты.
— Эдуард, ты сошел с ума! Забрызгал меня и все вокруг.
— Давай скорее бокалы, а то в бутылке ничего не останется!