Анна улыбнулась:
— Оставим это до следующего раза!
Глаза Генриха выражали недоумение и протест.
— Как?! — возмутился он.
Анна не могла ничего ответить. Она молча застегнула кофточку, искоса поглядывая на молодого человека.
— Давай лучше выпьем вина, — предложила она после паузы, присаживаясь в кресло.
Генрих достал фужеры и, разлив вино, выжидательно посмотрел на Анну.
Она отпила несколько глотков и поставила фужер на место.
Генрих подлил ей еще вина.
— Достаточно, — усмехнулась она. — Даже если я опьянею, ничего у нас не выйдет.
Потом Анна встала и молча вышла из квартиры.
«Бедный мальчик, — подумала она. — Зачем я довела его до такого состояния?.. Нет, все правильно. Хоть сама себе не буду лгать. Я его не люблю».
После этого вечера настроение Анны окончательно испортилось.
«Должно пройти какое-то время, чтобы я забыла Эдуарда. Боюсь только, что слишком долго мне придется его забывать».
Анна была неуловима.
Эдуард предпринял еще несколько попыток встретиться с ней, но все было бесполезно. Она избегала его. К тому же художнику нужно было немедленно отлучиться по делам в Париж, и он мучился от того, что долго не увидит свою любимую.
А Анна страдала.
Как-то Генрих спросил у нее об Эдуарде. После этого она с ним долгое время не встречалась. Анна понимала, что мучает молодого человека своим равнодушием, но иначе не могла.
«Как переступить через себя? Как заставить себя любить и ласкать другого? Это выше моих сил!»
— Я бы на твоем месте сама пришла к Эдуарду, — сказала однажды Джулия. — Ну даже если и изменил, то что из этого? Мужчины все таковы. Он один, а вокруг много красивых женщин.
— Нет, — ответила Анна. — Не могу! Я не знаю…
— А Генрих?
— Что Генрих?
— Долго ты собираешься его мучить?
Анна вздохнула:
— Не знаю. Может, ты и права, надо попробовать.
Теплая весенняя итальянская ночь не давала покоя влюбленным. Целующиеся пары гуляли по тихим улицам до утра.
Генрих проводил Анну до подъезда Джулии.
— Давай снимем квартиру, — предложил парень.
— Зачем?
Генрих жадным взглядом проводил проходящую мимо целующуюся пару.
— Будем как они!
Анна рассмеялась:
— Генрих, я много старше. Молодые девушки заглядываются на тебя, а ты…
— Не говори так, — нежно сказал он, обняв ее за талию.
Анна почувствовала, что он возбуждается.
— Я пойду. Очень устала и хочу спать.
— Но… — он стал страстно целовать ее. — Но я хочу быть с тобой!
— Пусти, Генрих.
Анна вырвалась и побежала в подъезд…
Сладкий сон захватил ее в свои объятия.
Анна лежала на боку. Сильные руки прикоснулись к ее телу. Она почувствовала тепло. Горячие губы обожгли ее грудь. Анна застонала.
— Эдуард, — вырвалось из ее груди.
— Анна, я люблю тебя. Ты должна мне верить. Я не могут без тебя!
Женщина запрокинула голову.
Сильные руки блуждали по ее бедрам. Она трогала его за плечи, чувствуя, как мускулы играют под кожей. Эдуард опускался все ниже и ниже, целуя ей живот, ноги и лоно. Анна обняла его, сильно прижав к себе. Он овладел ею. И она его долго не отпускала.
«Какое блаженство! Я чувствую его всего. Он мой! Он любит меня!»
Эдуард ласкал ее груди, обнимал за талию и бедра. Она чувствовала его сильное тело. И ей была приятна эта тяжесть.
Она жила в пространстве своей бесконечной любви.
«Эдуард, я все забыла. Я хочу быть только с тобой, а все остальное…»
— Эдуард, — сказала Анна вслух и проснулась.
Солнечный свет бил в окно. Птичий щебет доносился с улицы.
Анна обвела взглядом постель, и чувство тоскливой реальности с болью ворвалось в ее сердце.
— Эдуард, — заплакала она. — Это сон! Не хочу просыпаться. Не хочу!
Джулия стояла рядом.
— Успокойся, так можно сойти с ума. Завтрак на столе. Встретимся в театре.
Анна осталась одна.
«Джулия права. Я должна пойти к нему сама. К черту приличия!»
Поднявшись на второй этаж, Анна остановилась в нерешительности.
«Квартира, где мы жили с Эдуардом… — она провела рукой по перилам. — Все здесь особенное, даже эти перила. Сейчас я позвоню и он откроет дверь. Что я скажу?..
Нет, я буду молчать. Он сам все скажет».
Она подошла к двери и дрожащей рукой позвонила.
Никто не открыл. Эдуарда не было.
Анна медленно вышла из подъезда.
«Ну что ж, это было даже лишним, — она облегченно вздохнула. — Больше я сюда не приду».
Первый, кого увидела Анна, придя в театр, был Борис.