В окна заглядывали проходящие мимо зеваки, дамы охали и вздыхали, смеялись, делая вид, что не смотрят.
— О твоей заднице скоро всё гетто будет говорить. Советую поторопиться.
— Мне нечего стесняться. Я молод и хорош собой, – Себастьян развернулся ко мне, упер руки в бока, изображая античную статую.
Я швырнул в него подвернувшейся под руку масляной тряпкой, не намереваясь более созерцать этого голого индюка.
— Да прикрой ты уже свой срам, - Себастьяна совершенно не смущало моё присутствие. Он продолжил рыскать по шкафам, пытаясь найти одеяние, но я предупреждал, что разжиться здесь нечем.
— Артур, ты доиграешься! Эту одежду лучше выкинуть, - мой друг швырнул свой уже не белый фрак в догорающий горн, предварительно вынув из карманов всё ценное. – Насчет дела…
— Оденься уже!
Себастьян лениво и медленно натягивал на себя рабочий комбинезон. Я резко задернул шторы на окне, вывесив табличку “Не беспокоить”. Будет нехорошо, если нас прервут посреди разговора.
— Что это за дело, о котором мне пришел сообщить генерал лично?
— Это поручение принца, – Себастьян помрачнел, взял в руки свои часы, несколько раз покрутил завод. Щелчок. Корпус раскрылся и от достал из потайного отсека клочок бумаги. – Есть информация, что на юге готовится покушение на Императора. Необходимо расследовать и доложить.
Себастьян протянул мне клочок бумаги, глазами показывая, что я должен прочитать написанное. Записка была закодирована. Это шифр мы с ним придумали еще в детстве.
“Нужно разыскать одного человека. Подробности - позже. За нами могут следить.”
Себастьян продолжал говорить. Я сразу понял, что весь этот спектакль нужен лишь для алиби. Никто в здравом уме не отправлял собирать информацию о подпольном восстании стоя в чужой одежде посреди кузницы. Но в записке не было указаний, кого и где мне необходимо найти. Я скомкал ее и кинул в огонь к остальным вещам Себастьяна.
— Отправляйся в Приморье. Что тебе нужно? Лошадь, повозка, корабль? Пораспрашивай местных, последи за торговцами. Если заметишь что-то подозрительное – фиксируй. Если вдруг тебя опознают, смотри по ситуации. Представь, что ты на отдыхе. Это же горячий юг!
Я взглянул на друга. Приморье. Корабль. Торговцы. Да. Это то чего он хотел. Сейчас передо мной стоял генерал, приказу которого нельзя противиться. Хоть его лицо и было расслабленным, взгляд – стрелял точно в цель на определенных словах.
— Мне нравится. Я давно не “отдыхал”. Золотишка накинете, чтобы вжиться в роль? – я усмехнулся. – Хотел бы узнать, почему выбор пал на меня?
— Так уж вышло, что все заняты. Думаю, это лучше, чем сидеть здесь. — Себастьян сделал рукой круг, указывая на мое “жилище”. – Хотя есть в этом образе жизни какой-то шарм.
Себастьян посматривал на часы, словно время разговора у нас было ограничено. Надеюсь, я правильно распознал его сигналы. Кого искал принц на самом деле?
— Где мое табельное?
— Сходи к каптенармусу. Он тебе выдаст.
— Йозеф еще не ушел на пенсию?
— И не надейся. Думаю, он будет рад тебя видеть.
— Это старикан до сих пор пугает, - меня всего передернуло от воспоминаний.
— Да ладно тебе, Артур. Йозеф – милейшей души человек!
— Очень мило он хлестал нас розгами в детстве.
Себастьян пожал плечами, одарил меня своей лучезарной улыбкой и хитрым взглядом. Его фамилия говорила сама за себя. С виду весь такой милый и пушистый, но сам хитер, опасен и разорвет на части, стоит только отвлечься.
— Есть закурить? Давай что ли как в старые-добрые на дорожку? – я достал из ящика стола трубку.
Себастьян постучал себя по карманам, вздохнул и показал жестом на горн.
— Прости, мой друг, но сегодня без курева. Оно было в кармане фрака.
— Какая же ты паскуда, Себастьян. Цацки подоставал, а табак оставил в кармане? – я швырнул трубку назад в ящик.
— Курение вызывает поражения легких, несовместимые с жизнью.
— Может, я хочу умереть побыстрее.
— О,нет, мой друг. Ты – самый жизнелюбивый человек из всех, кого я когда-либо встречал.
Себастьян постучал меня по плечу и на мгновение задержал руку на нем. Затем резко притянул меня к себе в объятия, чего я уж точно не ожидал. От его прыти стул, на котором я сидел, перевернулся на бок.
— Как же я всё-таки скучал по тебе! – он прокричал мне эти слова прямо в ухо, отчего стало не по себе. А затем зашептал так, что услышать мог лишь я: – Если кто-то будет мешать тебе выполнять задание – ты знаешь, что делать.
Себастьян отпустил меня также резко, как и обнял. Поправил комбинезон, который словно мешок на нем сидел, посетовал на свой внешний вид, слегка поклонился и спешно ушел.
Это показное выступление было для кого-то, но я слишком давно отошел от дел, поэтому даже не мог предположить. Но он сделал всё для того, чтобы я держал ухо востро. Он не мог ответить на мои вопросы здесь. Информацию мне придется получать из других источников.
Каптенармус Йозеф действительно был слишком рад меня видеть. Он постарел, черты его лица стали мягче, а тело осунулось. Но он всё еще занимал свой пост. Мне выдали пару пистолетов, горстку Кристаллов для них. Когда я попросил метательные ножи, Йозеф скривился и ответил, что не положено. Вот жеж старый хрыч. Также он выдал мне походную форму, не сильно отличающуюся от моей обычной одежды.
— Армию нынче одевают в лохмотья?
Шутку Йозеф не оценил. Вот теперь он был мне не рад. Такой Йозеф мне нравился больше. Я расписался в получении обмундирования и удалился.
В столице уже гасили фонари. У меня осталась пара часов до отбытия. Районы Тизиона отделялись друг от друга несколькими крепостными стенами, создавая тем самым лабиринт. Пройдя несколько улиц, становилось всё темнее. При этом гетто никогда не спало. У нас не было возможности наслаждаться сном.
Я приближался к своей лавке, ощущая на себе чьё-то пристальное внимание. Об этом предупреждал меня Себастьян? Генерал предоставил мне карт-бланш в этом деле. Я сделал вид, что завязываю шнурок, присел и прислушался. Я слушал голоса, биение сердец, шаги. Звуки проникали в меня, раскрывая мне всё, что происходит вокруг.
Это одна из особенностей Ястребов, натренированная и отточенная: видеть и слышать всё вокруг, замечать малейшие изменения в пространстве. Я научился заглушать голоса в голове. Настолько, что становился почти глухим. Пришла пора тряхнуть стариной и вспомнить старые приёмчики.
За мной следили двое. Шуршали и звенели доспехами. Видимо, гвардейцы. Один чуть волочил левой ногой, а у второго явно была травма запястья в прошлом - он разминал руку раз в несколько минут.
Я стал двигаться медленнее. Они замедлились. До дома оставалось три поворота. Не стоит делать поспешных выводов. Это может быть ночной патруль. Уверенно двинулся дальше, решив пойти более длинной дорогой. Темно, хоть глаз выколи. Я мог бы оторваться от них, пройдя по крыше, но приметил на своем пути таверну.
Нырнул в открытую дверь питейной, швырнул пару медных монет хозяину и попросил комнату с окном. Тот дал мне ключи без вопросов и я стремительно побежал по лестнице. Сердце бешено стучало. Волна адреналина подступала к самому горлу, вызывая тошноту. Было в этой ситуации что-то пугающее, и одновременно состояние погони вызывало во мне неописуемый восторг.
Запер дверь изнутри, подвинул кровать, чтобы задержать преследователей. Выглянул в окно - чисто. На минуту задумался, надо ли зарядить пистолет. Нет. Привлеку лишнее внимание. Разберусь врукопашную, если потребуется.
Спиной вперед вылез в окно, подтянулся в сторону крыши. Хватаясь за выступы камней выбрался на крышу, огляделся. Добраться до лавки было не трудно. Главное двигаться тихо и по максимально по-прямой. Эти гвардейцы в своих доспехах никогда не залезут сюда - неповоротливые и тупоголовые чаще всего.
Несколько прыжков между домами. Один раз я оступился и чуть было не упал, но глаза боятся - руки делают. Моё тело реагировало на обстоятельства быстрее мозга и не давало мне сорваться. Зайдя в лавку, я откинул набитый гусиным пухом матрас, под которым я прятал Арабеллу – мой запястный арбалет. Очень удобная вещь, когда дело касалось убийств. Мой любимый вид оружия. Я сделал её сам, воспроизводя в памяти чертежи, что порой таскал у Йозефа из оружейной. Не люблю пистолеты - слишком много они тратили Кристаллов, которые так просто не добыть. Арабелла была моей третьей рукой на всех заданиях, моя прекрасная помощница. Я так не переживал за живых, как за этот прекрасный убийственный механизм.