Вынырнув и вздохнув полной грудью, я выпрямился в полный рост, глядя на Сильвию сверху вниз. Она была такой беззащитной и такой соблазнительной. Без косметики на лице она казалась самой невинностью. Провел большим пальцем по губам этой хищницы в обличии ангела, спустился ниже к ключице обвел кругом грудь. Она реагировала на мои прикосновения, томно хватая ртом воздух, но не издавая ни звука. Я прижал Сильвию ближе к себе, желая, чтобы она почувствовала, что творит со мной, и что её ожидает в ближайшее время. Улыбнувшись, она закрыла глаза и подалась вперед, одаривая меня страстным и чувственным поцелуем. Жар наших тел был намного сильнее, чем самая горячая вода этих купален.
Она обхватила мои бедра ногами под водой, а я до боли сжал упругие ягодицы и впился губами в шею этой сумасшедшей и сексуальной женщины, оставляя метки на нежной коже. Её пальцы царапали кожу на спине, и не было сил больше сдерживаться. Я сел на плитку, что служила в этом бассейне подобием скамьи и оперся всей спиной, молчаливо приглашая Сильвию сделать то, зачем она пришла ко мне в таком виде. Без лишний слов она села верхом и мы вдвоем погрузились в экстаз слияния наших тел. Бурлящая вода добавляла удовольствия, вибрируя под спиной в районе поясницы и окутывая нас ворохом пузырьков, что моментально лопались, касаясь кожи и образовывались снова и снова.
Эта женщина меня околдовала, не больше не меньше. Я в моей голове не было ничего, ни этого мира, ни покойного брата, просящего недоверять Сильвии, ни Солнечного клана, ни Офелии с Себастьяном, ни моего клейма убийцы, не было ничего. Только я и она. Мы были единым целом. Я слышал её стоны, чувствовал её дыхание своей шеей, пальцами – изгибы тела, скользящие в воде. Её жаркие поцелуи дарили куда больше сил и желания жить, чем чтобы то ни было. Она принимала меня, а я её. Не было ни одной женщины, что вызывала бы во мне столько эмоций. От ненависти до… можно ли назвать это необъяснимое влечение и желание владеть ей полностью “любовью”? Особенно если оно граничит с желанием свернуть шею. Разве о такой любви пишут в великих романах, разве такую любовь прославляют певцы? В одной старой легенде двое влюбленных нашли счастье и покой только покончив с собой, Акдас искренне любил свою богиню, но ревность Рабии превратила его в раба, так и я стал рабом Сильвии.
“Луна не может светить без Солнца”. Почему-то сейчас слова брата звучали по-другому для меня. Если Сильвия олицетворяла собой Солнце, то неужели я та Луна, что не имеет собственного света? Должен ли я найти свой свет, умерев, сгорая от её лучей, или наша встреча – лишь злые происки матушки Судьбы.
Эти и еще множество мыслей посетили меня, пока Сильвия мирно сопела на моем плече, такая красивая и такая беззащитная. Мокрые волосы завитками лежали на её щеках, плечах и талии. Я крепко обнимал Сильвию, понимая, что проснувшись, мы снова будем обсуждать всю эту политику и прочее. И что этот момент спокойствия и умиротворения не может длиться вечно. Но все же… Я понял необходимость хоть иногда позволять себе быть простым парнем, не Ястребом, не предателем, не сторонником революционного движения, не шпионом и не сыщиком. Люди примеряют на себя так много ролей, что забывают о том, что под всеми этими масками, мы всё еще… люди. С чувствами боли, радости, печали, скорби. Наш век скоротечен, мы не Боги и не будем жить вечно. Я слишком долго себя жалел и убеждал в том, что являюсь чуть ли не самым несчастным человеком на свете, с тяжелой судьбой, непонятый и одинокий, хотя сам толком ничего не сделал для того, чтобы жить. Жить так, чтобы было не стыдно умереть. И даже если мои действия порой приводили к непоправимым последствиям, из-за меня погибали люди и я сам забирал чью-то жизнь, прекрасно осознавая все риски и то, что за мной также придет старуха с косой, я не сделал ничего, чем мог бы гордиться.
“Брат, прости. Возможно, я не последую твоим последним словам и доверюсь этой женщине, но, поверь, я держу обещания. Я не дам Сильвии совершить ошибку и вовлечь Офелию в свои игры. Я постараюсь сделать всё возможное, чтобы они обе обрели счастье.”
С этими мыслями я поцеловал спящую Сильвию в лоб, и сам погрузился в сон.
Глава 18
Артур
Проснувшись посреди купальни в ночи, и не обнаружив Сильвию, я лишь усмехнулся. Начал привыкать к тому, что эти отношения даже отношениями не назвать. Я еще не определился, насколько важно мне всё происходящее между нами. В любом случае, какой мужчина не хотел бы провести ночь с такой женщиной как Сильвия? Разве что какой-нибудь идиот. Но стоило отойти немного от “смятой постели” как действительность окунала лицом в раскаленное железо. Сильвия не доверяла мне, а я – Сильвии, и единственное, что могло бы хоть как-то нас связывать – это чертова кровная клятва.
Покинув бани, я направился в свои покои, люди в библиотеке мирно спали, и я собирался поступить также, но сон как рукой сняло, поэтому я решил немного потренироваться для поддержания формы, прямо в комнате. С рассветом в дверь постучали, служанка принесла черные похоронные одежды. Я молча забрал сверток и сильно сжал грубую ткань.
Обтеревшись мокрым полотенцем, облачился в траур. За мной пришел молодой парнишка и провел до крематория через алхимическую дверь. Было темно, немного сыро, само помещение имело форму круга и до потолка было заполнено ячейками с прахом. Некоторые надписи на табличках были настолько старые, что прочитать, чья именно урна там стоит, невозможно. Это были незнакомые мне имена, фамилии, но я видел, что где-то ячейки хранили прах целых семей. На одной такой табличке была свежая гравировка “Джозеф Вильембах”, а сама ячейка была еще пустой. Выйдя из колумбария, я оказался в таком же круглом помещении, где уже собрались все те же лица, участвовавшие в совете: Клара, Август, Фелицио, Анна, Сильвия. В печи уже горел огонь, раздуваемый специальным человеком.
Джозеф лежал на тележке в центре, завернутый несколько раз в хлопковую белую ткань. Его лицу придали косметикой более живой вид, что если бы я сам не видел, как тот умер, подумал бы, что он просто спит.
Никто сначала не мог найти слов, а затем, как по инерции, каждый высказал добрые слова, провожая брата. Мне же сказать было особо нечего. Я достал из-за пазухи медальон матери, покрутил в ладони, ощупывая каждый дюйм этого украшения, а затем положил Джозефу на грудь. Смерть – это только начало. Не зря же он сказал мне это. Пусть моя мать присмотрит за ним там, в небесном царстве.
Тележка двинулась к огню, и минуты стали казаться вечностью. Тело Джозефа скрылось в печи, а крематор закрыл створки. Клара рыдала, Август успокаивал жену, Фелицио печально смотрел в пол, лицо Сильвии было непроницаемым, словно она сдерживала эмоции.
— Акдас найдет для него лучшее место на небесах. Покойся с миром, брат Джозеф.
Мы вернулись в Санфорт. Если быть точным, я думал, что вернутся все, но видимо эти двери работают немного иначе, потому как я оказался один. Твердо решил отыскать моего друга, который по “удивительному” стечению обстоятельств теперь тоже в рядах Гильдии, если, конечно, не являлся пленником.
— Постой, – окликнул я девушку, что изо дня в день протирала пыль пипидастром по всему Санфорту. — Скажи, не появлялся тут парень такой, довольно высокий, поджарый, шатен с волосами до плеч, очень самовлюбленный и… харизматичный?
Боги, неужели я именно так решил описать Себастьяна? Девушка задумалась, приложив палец к губам.
— Именно такого не помню, но недавно госпожа Анна приказала выделить комнату для нового гостя. Я его не видела, только слышала о парне, что либо сидит все время в своей комнате, либо тренируется на поле. Хотя девушки обсуждали его довольно активно, но не помню ничего про волосы.